«Долиною скачут рысью…»
Перевод Б. Слуцкого
Долиною скачут рысью
к воротам Гранады прямо
четыре десятка всадников
во главе с капитаном.
Едва только въехав в город,
с коня не спешившись даже,
он к женщине обратился,
в его объятьях рыдавшей:
«Вытри глаза, христианка,
не мучь меня, говорю я,
тебе, моей султанше,
новый Эдем подарю я.
Дворец мой здешний в Гранаде
сады окружают с цветами,
и сотня бьет водометов
из золотого фонтана.
Над Хенилем[147] башни взлетели —
моя цитадель другая,
что все превзойдет цитадели,
твою красоту сберегая.
На все берега морские
владенья мои простерты.
Ни в Кордове, ни в Севилье
нет парка, моих просторней.
Там вместе с горящим гранатом
И горы и дол осеняют
смоковницы с пальмой рядом,
что тихо плоды роняет.
И там же тутовник тенистый
с орехами вместе стальными
растут над речушкой чистой
под стенами крепостными.
Там вязовая аллея,
что кронами твердь пробивает;
там, в шелковых сетках белея,
мне птицы мои распевают.
Дворец тебе будет не тесен
с его покоями всеми.
Как скучно ушам без песен,
без женщин скучно в гареме.
О, будь твоя добрая воля,
о, если султаншей ты будешь,
восточные благовонья,
кашмирские шали получишь.
Я дам тебе белые перья —
чело ты ими украсишь,
они белее пены
морей восточных наших.
Ты жемчуг в волосы вденешь,
ты в банях будешь греться.
Колье ты получишь на шею,
любовь ты получишь для сердца».
«Мне тошно с твоими дарами,—
ответила христианка,—
с отцом разлучил, с друзьями,
увез из родимого замка.
Верни мне семейное лоно,
друзья ведь меня не забыли;
дороже мне башни Леона,
чем гранадское изобилье».
Слеза покатилась из глаза,
мавр затеребил бородку
и медленно и не сразу
сказал спокойно и кротко:
«Дороже тебе твои замки
всех наших дворцов доныне,
цветы твои наших душистей
лишь потому, что родные.
Из множества выбирая,
ты рыцарю сердце вручила.
Не плачь же, гурия рая,
тебя удержать я не в силах».
Он половину гвардейцев
с конем своим вместе ей отдал
и, отошедши в сторонку,
ни слова больше не молвил.
* * *
«Делать нечего, Диего…»
Перевод А. Голембы
«Делать нечего, Диего,
мой отец узнал, что в доме
побывал мужчина, значит,
честь мою вы замарали
здесь, в моей опочивальне.
Но бесчестье лечат честью:
станьте мне законным мужем
иль забудьте обо мне».
И взглянул тогда Диего
ей Мартинес прямо в очи
и, отбросив все увертки,
произнес слова такие:
«Через месяц, дорогая,
я во Фландрию отправлюсь,—
через год, с войны вернувшись,
под венец с тобой пойду.
Чести ты, Инес, лишилась,
но пятно я смою честью,
ибо честные идальго
возвращают честь за честь».
«Поклянись!» — вскричала дева.