Шесть «Песен Мальдорора», лирических поэм в прозе, скреплены сюжетом, напоминающим «романы ужасов». Здесь лихорадочно громоздятся фантасмагорические видения, картины неслыханных злодейств и душераздирающего отчаяния, неожиданно сопрягаются самые далекие образы, пародия и фарс сталкиваются с патетической декламацией. Романтическое своеволие, получившее в этой книге свое предельно эпатирующее выражение, в другом тексте Лотреамона, «Стихотворениях», встречает столь же яростную и до парадокса последовательную отповедь.
Современники просто не заметили Лотреамона; но спустя полвека искания писателей-сюрреалистов сделали его имя, наряду с Рембо, одним из самых актуальных для новейшей французской поэзии.
ПЕСНИ МАЛЬДОРОРА
(Фрагмент)
Перевод П. Стрижевской
Седой океан, твои хрустальные волны — точно разводы лазури на спинах избитых юнг; ты огромный синяк на теле земли: я люблю это сравнение. Стоит тебе исторгнуть долгий печальный вздох, принимаемый за легкий трепет бриза, — и остается глубокий след в потрясенной нашей душе, а своих возлюбленных ты возвращаешь невольно к памяти о жестокой заре человека, когда он познаёт боль, которая с тех пор его не покидает… Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, твоя сферическая гармония, оживляющая суровый лик геометрии, — с какой силой она мне напоминает о том, как ничтожно малы глаза человека, невзрачные, словно кабаньи глазки, и совершенно круглые, как глаза ночных птиц. Между тем человек во все времена считал себя прекрасным, я же полагаю, что он уверовал в свою красоту только из самолюбия и что на самом деле он безобразен и подозревает это, иначе почему с таким отвращением он смотрит в лицо себе подобным?.. Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, ты символ тождества, ибо ты равен самому себе. Сущность твоя никогда не меняется, и если здесь твои волны бушуют, то где-то на дальних широтах — мертвая зыбь. Тебя не сравнишь с человеком, который останавливается посреди улицы поглазеть на схватку бульдогов, но не остановится, когда мимо движется похоронный кортеж; который утром в добром, а вечером в дурном расположении духа; сегодня смеется, а завтра в слезах… Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, вполне вероятно, что ты таишь в своем лоне грядущую пользу для человека. Ты уже подарил ему кита, но не позволяешь алчному взгляду естествознания проникнуть в святая святых твоего строения: ты скромен. А человек непрестанно хвастает — и все по пустякам… Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, бесчисленные разновидности рыб, вскормленных твоей глубью, не докучают друг другу клятвами в братской любви, живут на свой лад. В различии их нравов и строения тел — объяснение тому, что на первый взгляд может показаться уродством. А вот у человека нет подобных оправданий. На клочке земли теснятся тридцать миллионов существ, полагающих, что им не следует вмешиваться в жизнь соседей, которые, словно корни, вросли в смежный клочок земли. Каждый, от мала до велика, забьется, словно дикарь, в свое логово и лишь изредка выберется наружу, чтобы проведать ближнего, ютящегося в точно таком же логове. Не нужно большого ума, чтобы понять, что единая семья человечества — это утопия. Кроме того, вид твоей жизнетворной груди заставляет невольно задуматься о неблагодарности — ибо сразу вспоминаешь о родителях, полных столь черной неблагодарности к Творцу, что они бросают на произвол судьбы плод своего несчастного союза… Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, всю необъятность твоей массы можно постигнуть, лишь представив себе, какая нужна была мощь, чтобы породить твое огромное тело. Тебя невозможно охватить одним взглядом. Чтобы созерцать тебя, взгляд должен, как телескоп, поворачиваться поочередно ко всем сторонам горизонта; так математик, решая алгебраическое уравнение, должен сперва по отдельности рассмотреть все возможные случаи. Человек поглощает пищу и тратит силы, достойные лучшего применения, чтобы выглядеть толстым. Пусть она раздувается сколько угодно, эта прелестная лягушка, будь спокоен, ей никогда не сравняться с тобой, так, во всяком случае, мне кажется… Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, твои воды горьки, — так горчит желчь, изливаемая критикой на искусство, на науку — на все. Гения выдают за идиота, стройный слывет горбуном. Насколько же ясно человек должен осознавать свое ничтожество (которым он на три четверти обязан самому себе), чтоб так себя бичевать!.. Приветствую тебя, седой океан!
Седой океан, несмотря на все совершенство их методов, на все ухищрения их наук, люди до сих пор не смогли измерить головокружительную глубину твоих бездн, самые длинные, самые тяжелые лоты оказались бессильны: только рыбам это доступно — не человеку. Часто я думал: что же легче познать — глубину океана или глубину человеческого сердца? Сколько раз, на борту корабля, когда луна неровно качалась между мачтами, я, забыв обо всем на свете, тер виски и ловил себя на том, что пытаюсь ответить на этот вопрос. Что бездоннее, что непроницаемее — океан или человеческое сердце? Если тридцать лет житейского опыта могут хоть как-то склонить в ту или другую сторону чашу весов, да будет мне позволено сказать: какой бы ни была таинственная глубина океана, ее нельзя сравнить с человеческим сердцем. Мне доводилось общаться с добродетельными людьми. Оли умирали в шестьдесят, и про них говорили: «Да, они творили добро на земле, они были милосердны, вот и всё, это так просто, что всякий может последовать их примеру…» Но кто поймет, почему двое влюбленных, еще вчера боготворивших друг друга, сегодня из-за одной превратно понятой фразы расходятся, терзаемые уколами ненависти, мести, любви и угрызений, бредут один на восток, а другой на запад и не встречаются больше, замкнувшись в своей одинокой гордыне? Каждый день поражаешься этому чуду, но от этого оно не становится менее поразительным. Кто поймет, почему мы смакуем не только большие несчастья себе подобных, но и мелкие неприятности своих самых близких друзей, хотя одновременно они нас и огорчают? Прекрасный пример, чтобы подвести черту: человек лицемерно говорит «да», а думает «нет». Не потому ли только молодняк человечьего стада доверяет друг другу и не эгоистичен. Психологии предстоит еще немало потрудиться… Приветствую тебя, седой океан!