Сотрут века пустое славословье,
начертанное на шелку знамен,
утихнет спор религий и сословий,
и успокоится вражда племен.
Умолкнет бой и бранные фанфары,
мечи падут,
но будет все звучать, как в песне старой:
Будь славен труд!
Все вы, кто ныне встал над жарким горном,
пускай другим дано плоды пожать,—
вы победите мрак трудом упорным,
и будет вам весь мир принадлежать!
О братья! Пусть терновник и крапива
ступни вам жгут,
вперед — вас лавр украсит горделивый!
Будь славен труд!
ЯРОСЛАВ ВРХЛИЦКИЙ
Перевод с чешского
Ярослав Врхлицкий (настоящее имя — Эмиль Фрида, 1853–1912). — Жизнь Я. Врхлицкого, поэта, драматурга, переводчика, не богата внешними событиями; получив образование на философском факультете Пражского университета, он некоторое время преподавал литературу в университете, затем занимал пост секретаря Высшей Политехнической школы.
Врхлицкий издал около девяноста томов своих сочинений — лирические стихи и эпические поэмы, прозаические и драматические произведения, литературно-критические статьи; он был выдающимся переводчиком, в основном переводил французских и итальянских авторов, а также Гете, Шиллера, Мицкевича, Петефи, Уитмена и др.
Врхлицкий воспевал жизнь, любовь, природу, обращался также к темам социального бесправия тружеников (наиболее значительный сборник социальной лирики — «Сельские баллады», 1885) и грядущей революции. Стихи Врхлицкого отличает яркая образность, метафоричность; он обогатил чешскую поэзию новыми художественными формами, стихотворными размерами, оказал значительное влияние на ее развитие.
ПОДСОЛНЕЧНИКИ[342]
Перевод К. Бальмонта
Круговые подсолнечники,
золотые подсолнечники,
для чего, любопытные вы,
к нам взглянули в окно?
О, как жадно тянулись вы здесь,
как тенились, светились вы здесь,
дотянулись вы мягкой рукой
до подушки ее.
Там ее был красивейший лик,
то лицо близ лица моего,
и прозрачно рыдали вдали
звонков спевы дрозда.
О, большие подсолнечники,
золотые подсолнечники,
вы смеялись, в светлицу глядя,
в золотое окно.
РАЗГОВОР У МОРЯ[343]
Перевод Л. Мартынова
Сказал я птице: «Вижу даль я,
но все же не пойму я, нет,
куда летишь с моей печалью?» —
«За тучи!» — слышу я в ответ.
Сказал волне я: «Дочка моря,
о тень и свет, поведай мне —
где погребла мое ты горе?»
Она сказала: «В глубине!»
Сказал я ветру: «Робкий странник,
все трогаешь ты на бегу…
Где прошлые мои страданья?»
«Остались здесь, на берегу!»
«Свободен, счастлив, юн ты снова!» —
сказал закат мне огневой.
«Нет! Родины моей оковы
влачу я всюду за собой!»
ГОЛОС[344]
Перевод Л. Мартынова
Если б даже над законом
беззаконье стало властным,
но не грянул гром над троном
и осталось небо ясным —
мститель все-таки бы встал,
и из бездны без предела,
из лесов, пустынь, со скал
и из моря бы гремело:
Мы протестуем!
За великие идеи
мы геройски умирали;
задыхались, коченели,
столб позорный обнимали.
Мы встаем с полей всех битв,
где земля еще кровава;
пусть наш голос прозвучит,
мертвое разбудит право:
Мы протестуем!
Кровь людская, бей ключом!
Подвига пора настала,
если праву палачом
беззаконье нынче стало!
Кровь, пролитая от века,—
вся она спешит тотчас же
на подмогу человеку.
Пусть и мертвый крикнет даже:
Мы протестуем!
вернуться
«Подсолнечники» — из сб. «Звучность в душе» (1886).
вернуться
«Разговор у моря» — из сб. «Наследие Тантала» (1888).
вернуться
«Голос» — из сб. «Молитвенник современного человека» (1892).