Выбрать главу
Мне зябко… Что ж, угля в огонь! Пусть чаще И громче фыркает он, словно кот, Нечаянно вспугнувший птицу в чаще И мчащийся за ней вперед, вперед. Вот наконец огонь! Не то что раньше! Из недр земли он вышел, он рожден Кипящей лавой — славной великаншей; Отцом восстаний, знаю, будет он.
Гудит, бушует, буйствует, стучится, Ворча и воя, мчится в дымоход, Как будто демон рвется из темницы, Шатает стены, двери с петель рвет. О, гневный бог! Что будет со вселенной, Коль уголь каменный в глубинах гор Прозреет, вспыхнет вдруг и дерзновенно Из темных недр рванется на простор?
Коль рухнет все, что гнило и трухляво? Коль миллионы выползут из нор И уничтожат идол тот кровавый, Что нас терзал и мучил с давних пор? Уже я вижу, как они шагают, Как с новой «Марсельезой» громовой, Бросая факел, крыши поджигают,— Бежит по крышам пламень золотой.
Пока в душе живет воображенье, Меня влекут небесные огни, Когда-нибудь, покинув сфер круженье, К моей могиле спустятся они… Так я сижу, окутанный мечтами, У времени пощады не прошу, Дремлю один и гаснущее пламя В почти остывшей печке ворошу.

ГЕРМАНИЯ

ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ГЕТЕ

Иоганн Вольфганг Гёте (1749–1832). — Величайший немецкий национальный художественный гений, пролагавший своим творчеством новые и плодотворные пути в развитии прозы, драмы, поэзии и эстетической мысли. Поэзия Гете необычайно многогранна; уходя от влияний классицизма и рококо, она уже с начала 1770-х годов становится провозвестницей тех новых качеств, которыми во многом и был обусловлен расцвет немецкой поэзии в XIX веке. Непосредственность и глубина лирического чувства, восприятие природы в органическом единстве с духовным миром человека, раскованная полнота мировосприятия и необычная для XVIII века простота выражения отличают уже «Зезенгеймские песни» (1770–1771) Гете, ставшие одной из вершин немецкой поэзии. В эти же годы Гете обратился и к народной песне, записывая подлинные тексты и мелодии и создавая оригинальные стихотворения, ставшие затем народными песнями. «Фульский король» Гете был любимым стихотворением Брентано; Уланд в своем творчестве постоянно ориентировался на Гете, особенно на его народно-песенные стихи и баллады. Перекличку с лирикой Гете мы найдем у В. Мюллера и у Гейне, у молодого Веерта и у Мёрике. Одной из важных черт поэзии Гете, также проявившейся уже в 70-е годы, является ее философская и эмоциональная насыщенность, идущая нередко рука об руку с лаконичной простотой и рациональной завершенностью формы, за что поэта иногда упрекают в «холодности». Поражает широта поэтического диапазона Гете: непритязательные, на первый взгляд, пейзажные зарисовки соседствуют в ней с взволнованными философскими монологами, строгие сонеты и чеканно-утонченные строфы с нерифмованными и почти прозаически звучащими стихами. Расцвету немецкой лирики в XIX веке во многом способствовал также универсализм поэтических интересов Гете; что касается, например, народной песни, то он обращался не только к германским и романским песням, но интересовался также сербской, литовской, итальянской, бразильской и восточной народной поэзией, и в этом предвосхищая широту поэтических интересов многих романтиков, да и не только их.

«Фаусту», величайшему творению Гете, посвящен отдельный том БВЛ. Помещаемая в настоящем томе подборка стихотворений Гете, разумеется, раскрывает только некоторые стороны его поэзии.

«Скоро встречу Рику снова…»[71]

Перевод А. Ночеткова

Скоро встречу Рику снова, Скоро, скоро обниму. Песня вновь плясать готова, Вторя сердцу самому.
Ах, как песня та звучала Из ее желанных уст! Как надолго замолчала! Долго, долго мир был пуст.
Мучусь скорбью бесконечной, Если милой нет со мной, И глубокий мрак сердечный Не ложится в песен строй.
вернуться

71

«Скоро встречу Рику снова…» (1771) — одна из «Зезенгеймских песен» Гете, посвященных Фридерике Брион, дочери деревенского пастора в Зезенгейме, в которую Гете был влюблен во время своего пребывания в Страсбурге (1770–1771).