Широко раскрытые глаза принца, горящие лихорадочным блеском, устремились к потолку.
— Потом мне приснился бедный малютка дофин[1], печально протянувший ко мне руку, — продолжал принц, понижая голос до шёпота. — Потом я видел римского короля[2], который медленно спускался в одинокую могилу, приветствовал меня рукой и так печально смотревший на меня, что у меня заныло вот тут… — Мальчик положил руку на сердце. — Потом яркое пламя охватило все стены этого здания, двор превратился в море крови, и в это море рухнули развалины сгоревшего здания. — От страха и ужаса я хотел бежать, но меня алые волны кровавого моря и хотели поглотить… Я проснулся, но и теперь ещё вижу пред собой страшную картину! Милый доктор, выпустите меня поскорее из этого страшного Тюильри, я не могу здесь спать, не боясь снова увидеть этот кошмарный сон!
Принц с мольбой сложил руки и жалобно посмотрел на доктора.
Конно тоскливо и с участием стал всматриваться в расстроенные черты мальчика.
— Принц, — сказал генерал Фроссар спокойным, твёрдым тоном, — вам не следует волноваться и думать о снах; в истории каждой страны есть много прискорбного, много кровавых и страшных минут, лучше думайте о том великом и величественном, которым так обильна минувшая и настоящая история прекрасной Франции.
— Для принца было бы лучше оставить на некоторое время всякое занятие историей, — сказал Конно генералу, — необходимо дать отдых нервам.
Генерал медленно снял книгу с колен мальчика.
— Теперь мы оставим эти картинки, — сказал он ласково, — займёмся немного геометрией и решим несколько задач.
Он вынул из портфеля доску с фигурами треугольников и положил её перед принцем.
Последний весело посмотрел на своего воспитателя и сказал:
— О да! Хорошо… мне так весело, когда я решу задачу. Я буду прилежен.
— И обещаю вам, принц, — сказал Конно с улыбкой, — что при первой возможности вы отправитесь в Сен-Клу… Я немедленно доложу императору и попрошу его дать повеление.
— Ваш сын поедет со мной? — спросил принц. — Мне будет там скучно без моего милого товарища.
— Конечно, он поедет, если позволит император, — отвечал Конно. — И если вы оба будете послушны и прилежны, — промолвил он ласково и с улыбкой.
— Обещаю! — вскричал принц. — Впрочем, — прибавил он, бросая на своего воспитателя полуумоляющий, полулукавый взгляд, — об этом позаботится генерал.
— До свидания! — сказал доктор с ласковым взглядом и, протянув руку, ещё раз провёл по волосам сына своего царственного друга.
Потом дружески пожал генералу руку и вышел из комнаты принца.
С пасмурным лицом и тяжкими думами в голове, медленно прошёл он по галерее, примыкавшей к кабинету Наполеона III.
В императорской приёмной он застал дежурного адъютанта, генерала Фаве — небольшого, живого человека, с проседью на голове и быстрыми глазами, и маркиза де Мутье, который по выходе в отставку вследствие немецкой катастрофы Друэн де Люиса был назначен министром иностранных дел.
Маркиз только что приехал; он положил свой портфель на стол и разговаривал с генералом. Оба были в чёрных сюртуках согласно обычаю французского двора.
Де Мутье, принадлежавшему к числу тех древнефранцузских дворян, которые примирились с императорством Наполеона, было тогда лет за пятьдесят. Некоторая дородность лишала изящества его невысокую, стройную прежде фигуру, важное, бледное лицо, обрамленное короткими волосами и небольшими чёрными усами, носило печать хилости, но в то же время дышало юношеским пылом.
Доктор Конно с почтительной вежливостью поклонился маркизу и дружески протянул руку генералу Фаве.
— Господин министр, — сказал он, — прошу вас уступить мне первую очередь — я не долго задержу вас, мне нужно только сообщить его величеству о здоровье его высочества.
Маркиз выразил своё согласие безукоризненным поклоном.
— Как здоровье принца? — спросил он. — Его здоровье — вопрос не только медицинский, но и политический, и потому я вдвойне интересуюсь им.
— Принц на пути к полнейшему выздоровлению: боль в бедре уменьшилась, и мальчик, как я надеюсь, вскоре совсем поправится, — отвечал доктор уверенно, хотя не исчезнувшая с лица озабоченность не вполне гармонировала с содержанием его ответа и тоном, которым тот был произнесён.
1
Имеется в виду Людовик Карл (1785—1795), дофин Франции, провозглашённый после казни его отца королём Франции под именем Людовика XVII.
2
Имеется в виду Наполеон II (1811—1832), сын Наполеона Бонапарта, которому при рождении был пожалован титул «король Римский».