Парное молоко вкушаю летом,
И хладною зимой: моя отара
Дает мне сыр и масло в изобилье;
Ты моего не отвергала дара
И песнь мою встречала ты приветом,
Как будто пред тобою сам Вергилий.
Сдается, не явили
Мои черты уродства,
Не чу́жды благородства
Они и самому мне показались,
Когда в ручье прозрачном отражались;
Я с тем не поменял бы отраженья,
С кем счастьем поменялись.
О, лейтесь, лейтесь, слезы сожаленья!
Как понят был столь мало я тобою?
Чем заслужил подобную брезгливость?
Как ненавистен сделался столь скоро?
Не будь в твоей душе такая лживость,
Я был бы век ценим одной ценою,
И между нами не было б раздора.
Ты знаешь, без надзора
Порою летней стадо
Прохладе свежей радо
Гористой Куэнки, а зимой суровой
Эстремадуры ищет лес дубовый.
Но что все блага? Мне одни томленья
Даны судьбою новой.
О, лейтесь, лейтесь, слезы сожаленья!
Моим рыданьям камни сострадают,
Свою теряя твердость и ломаясь,
И древеса склоняются в печали,
И даже птицы, трелью заливаясь,
Меня услышав, голос свой меняют,
Как будто смерть мою предугадали.
И звери, что дремали,
Устав, в лесу прохладном,
Забыв о сне отрадном,
От моего печалуются стона.
Одна лишь ты, доныне непреклонна,
Твоя душа не знает угрызенья
От моего урона.
О, лейтесь, лейтесь, слезы сожаленья!
Но если помощи ты мне не оказала,
Не оставляй места, что так прекрасны,
И верь в мое смиренье: я покину
Места, где я покинут был, несчастный:
Я не хочу, чтоб ты их забывала,
Коли я верно угадал причину.
Ты помнишь ли долину
Со свежею травою,
С прозрачною струею,
Любезною тому, кто плачет одиноко?
Ты здесь найдешь, когда уйду далёко,
Похитившего клад, что мне всего дороже;
Не будет уж жестоко,
Похитив клад, отнять долину тоже.
Окончил песнь Салисио и стенанье
И вздох последний испустил глубокий,
И слезы горькие потоком полились.
Тому, кто здесь томится, одинокий,
Явили даже горы состраданье
И эхом горестным вдали отозвались,
И трели раздались,
Как будто Филомела
Сочувствием хотела
Нежнейшим на его ответить муки.
Как Неморосо начал песнь разлуки,
Скажите вы, Пиериды,[420] я не смею
Поведать эти звуки
Слабеющею лирою моею.
Неморосо
Бегущие струи́, прозрачны, чи́сты,
И древеса, чья в них глядится крона,
И плющ, что кра́дется извилистой тропою,
Пышнозеленое пересекая лоно,
И птицы, в небе сеющие свисты,
И луг тенистый с нежною травою,
Когда с моей бедою
Еще я не спознался,
То вдоволь наслаждался
Чудесным вашим я уединеньем,
Порой охвачен сладким сновиденьем,
Порою погружен в раздумья и мечтанья,
Не мучился сомненьем,
И были радостны мои воспоминанья.
В долине этой, где сейчас тоскую,
Я наслаждался отдыхом беспечно,
Взирая на зеленые просторы.
О счастье, как ты пусто, быстротечно!
Я помню, как в минуту дорогую,
Здесь пробудясь, Элисы встретил взоры.
О рок, зачем так скоро
Такою нежной тканью
Одаривать, как данью,
Смерть с острою ее косою?
Уж лучше бы подобною судьбою
Мои усталые замкнулись годы:
С потерею такою
Живя, я, верно, каменной породы.
Где очи ясные и томные где вежды,
Что за собой повсюду увлекали
Мой дух, куда б они ни обратились?
Где руки белые, что нежно отобрали
Всё у меня — и чувства и надежды?
Где пряди, что пред золотом гордились?
Так ярко золотились,
Что злато с ними рядом
Казалось меньшим кладом?
Где грудь высокая, где стройная колонна,
Что купол золотой так непреклонно,
С такою милой грацией носила?
Теперь, увы! сокрыто все, что мною
Любимо в жизни было,
Пустынной, хладной, жесткою землею.