Европейские поэты Возрождения

Старик из Рестело

Но тут старик, наружностью почтенный,
Что пребывал на берегу с толпою,
На нас уставив взор свой удрученный
И трижды покачавши головою,
Свой голос подымая дерзновенный,
Чтоб нами быть услышан за волною,
Со знанием из опыта суровым
Напутствовал нас следующим словом:

«О, жажда властвовать, о, суетность пустая
Тщеславия, что называем Славой!
Обманчивая страсть, что, раздувая,
Молва народная равняет с честью правой!
Сердца несчастные, что ждут тебя, алкая,
Какой караешь карою кровавой!
На них испытываешь грозности какие,
Какие смерти, страхи и стихии!

Души и жизни горестное бремя,
Источник тягостей и прелюбодеяний,
Пожрательница, признанная всеми,
Империй, королевств и состояний:
Тебя великою назвало время,
Когда достойна ты лишь проклинаний,
Тебя вотще назвало Славой дивной,
Обманывая тем народ наивный.

Какою новою еще бедою
Сразишь ты сих людей и государства?
Под именем, прославленным молвою,
Какие уготовишь им мытарства?
Почто коварной тешишь их мечтою
Обресть златые россыпи и царства?
Какие обещаешь им событья,
Победы, восхваления, открытья?

А ты, о племя, кое безрассудный,
Грех совершивший неповиновенья,[484]
Не только вертоград оставя чудный,
Познать обрек изгнанье и мученья,
Но и сменить понудил дивнолюдный
(Когда невинно было дней теченье)
Век золотой, спокойный и полезный,
На войнами гремящий век железный;

Уж если, дань воздав высокомерью,
Ты вознеслось фантазией напрасной
И грубой силе, что пристала зверю,
Дало названье доблести прекрасной,
Уж если столь ты предалось безверью,
Что жизнь уже не ценишь, ежечасной
Достойную заботы, — ведь и Тот
Терять ее боялся, кто дает[485];

То ведь с измаильтянином[486] всегда ты
В сраженье многотрудном пребываешь,
Что Магомета чтит закон проклятый,
Тогда как ты Христов исповедаешь;
Его ль земля и грады не богаты,
Коль кладов и земель еще алкаешь?
Не он ли славится непобедимым,
Коль хочешь за победы быть хвалимым?

Но допускаешь ты врага до двери
И вдаль стремишься, чтоб найти другого,
А королевство древнее потери,
Упадок, нищету терпеть готово!
Затем лишь, чтобы слава, в лицемерье,
За то, что не избрал пути иного,
Тебя властителем назвала для утопий
Аравий, Индий, Персий, Эфиопий!

О, проклят будь, кто в мире сем впервые
Приладил парус к дереву сухому!
Ты обречен на муки вековые,
Коль я закону следую благому!
Ни трезвый ум, ни чувствия живые,
Ни лира звонкая, чужды греху такому,
Тебя за то да не почтят хвалою,
Твое же имя да умрет с тобою!

Огонь похитил с неба сын Япета[487],
Чтоб духу человека дать горенье,
Огонь, каким была война возгрета,
Вражда и смерть (какое заблужденье!).
Куда как лучше было бы для света,
О Прометей, и меньше ущемленье,
Коль статуя твоя бы не узнала
Огня страстей высокого накала!

Не испытал бы юноша на го́ре
Отцову колесницу[488]; мглу высоку
Великий зодчий с сыном[489], на́звав море
Один, другой же славу дав потоку.
Ведь нет такого зла, что в тяжком споре
Огню, воде, железу, хладу, пёку
Не поручило б человечье племя.
О, жалкий рок! Неведомое бремя!»

Огни святого Эльма и смерч

Рассказывать тебе о всех опасных
Морских делах[490], что люди и не знают,
О всех штормах, внезапных и ужасных,
О молниях, что небо зажигают,
О черных ливнях, о ночах ненастных,
Громах, что ревом воздух разрывают, —
Тяжелый труд, к тому же бесполезный,
Хоть был бы голос у меня железный.

484

…безрассудный, грех совершивший неповиновенья… — То есть Адам, из-за ослушания которого племя человеческое было изгнано из Земного рая и лишено царствия небесного.

485

…Тот терять ее боялся, кто дает… — Иисус Христос перед распятием молился о избавлении от страданий и смерти.

486

Измаильтянин. — Подразумеваются мавры — мусульмане, борьба с которыми считалась священным долгом христианской Европы. Именно в рамках этой борьбы осмысливались задачи и результаты первых морских походов португальцев; только к концу XVI века стала вырисовываться колониалистская сущность этих предприятий.

487

Сын Япета — то есть Прометей, сын титана Япета; по некоторым мифам, он слепил первого человека из глины («твоя статуя») и оживил свое создание.

488

Не испытал бы юноша на го́ре отцову колесницу… — Имеется в виду античный миф о Фаэтоне: управляя солнечной колесницей, он слишком приблизился к земле, угрожая ее зажечь; за это Зевс поразил его молнией, и он низвергнулся в реку По.

489

Великий зодчий с сыном — то есть Дедал и Икар. Икар упал в море, которое с тех пор стало называться Икарийским (греч. миф.).

490

Рассказывать тебе о всех опасных морских делах… — Эпизод из песни V: Васко да Гама, продолжая свой рассказ, описывает опасности моря и его таинственные диковины, в том числе огни святого Эльма (свечение оснастки судна) и морской смерч.