Поверьте, дамы, шишка — редкий плод:
Ее ни град, ни ливень не проймет.
Любой орешек положите в рот,
И масло брызнет, словно из сосуда.
Едва успев на дерево залезть,
Бросаем шишки вниз — по пять, по шесть,
А если кто еще захочет съесть,
Чуть потерпи — и станет больше груда.
Иная просит муженька: «Вон ту!»
И ловит шишку прямо на лету,
А пригласишь ее на высоту,
Надует губки — что, мол, за причуда.
Есть вещи, может быть, и поважней,
Но ты на шишки денег не жалей,
К себе покупку прижимай сильней:
Утащут шишку, то-то будет худо.
В одной орехов больше, чем в другой,
Хозяйки, подходите за любой,
Товар не залежится ходовой.
Коль денег нет, берите так покуда.
В терпенье нашем — торжества залог:
Дабы орешек выскользнуть не мог,
Нацеливай получше молоток —
И ядрами наполнится посуда.
Любовный пробуждая аппетит,
Товар на вкус не хуже, чем на вид,
И перед ним никто не устоит:
Нежнее не найти на свете блюда.
К Джулиано ди Лоренцо Медичи
Я Вашему Великолепью шлю
Немного дичи — скромный дар, не скрою, —
Чтоб о себе, обиженном судьбою,[59]
Напомнить вам. Увы, за что терплю?
Коленопреклоненно вас молю:
Тому, кто брызжет на меня слюною,
Заткните глотку этою едою,
Чтоб злую клевету свести к нулю.
Возможно, мне заметит Джулиано,
Увидев дар, что я не прав и тут,
Что тощий дрозд — не пища для гурмана.
Но ведь Макиавелли тоже худ, —
Скажу в ответ, — однако, как ни странно,
Наветчики меня со смаком жрут.
Прошу не счесть за труд
Ощупать птиц, и вы поймете сразу,
Что лучше доверять рукам, чем глазу.
ПЬЕТРО БЕМБО[60]
Перевод Евг. Солоновича
«Бегите, реки, вспять к своим истокам…»
Бегите, реки, вспять к своим истокам,
Волне вздыматься, ветер, не давай,
Гора, приютом стань для рыбьих стай,
Дубрава, в море поднимись глубоком.
Пускай влюбленных лица и намеком
Сердечных дум не выдают, пускай
Холодным станет самый жаркий край
И солнце запад спутает с востоком.
Пусть все не так, как было, будет впредь,
С тех пор как смерть в единый миг сумела
Пленившую меня распутать сеть.
О, где ты, сладость моего удела!
Кто мог такой удар предусмотреть,
И что слова! — не в них, а в чувствах дело.
«Зачем тебе, безжалостный стрелок…»
Зачем тебе, безжалостный стрелок,
Преследовать сходящего в могилу?
Напрасно уповаешь ты на силу
И лавров новых видишь в ней залог.
Стрелу оставил впрок
Для сердца ты, где места нет живого,
И раненого хочешь ранить снова,
Забыв, что он привыкнуть к боли мог.
Смотри — конец моим приходит мукам.
Кому, Амур, ты угрожаешь луком?
«Я пел когда-то; сладостно ль звучали…»
Я пел когда-то; сладостно ль звучали
Стихи мои — судить любви моей.
Вернуть не властен праздник прежних дней,
В слезах ищу я выхода печали.
Иные страсть разумно обуздали,
А я об этом и мечтать не смей,
По-прежнему бессильный перед ней.
Блаженны, у кого она в опале!
Любя, не оставлял надежды я
Пример счастливый завещать потомкам, —
Увы, пребудут втуне упованья.
Так пусть теперь в стихе моем негромком
Услышат все на свете крик страданья,
Включая вас, противница моя.
«Ты застилаешь очи пеленою…»
Ты застилаешь очи пеленою,
Желанья будишь, зажигаешь кровь,
Ты делаешь настойчивой любовь,
И мукам нашим ты подчас виною.
вернуться
59
вернуться
60