Выбрать главу
И гибнет твой народ, и грозен каждый час, Всех лютый страх гнетет, а ты покинул нас.
Терзают нашу плоть, немил нам этот свет, К тебе же, о господь, у них почтенья нет.
И под ноги попрать решили твой закон, И силою сломать тех, кто не покорен.
Когда огонь зажжен среди лесов и гор, То камень обнажен, стоит без листьев бор.
Так не осталось здесь ничто без перемен, Горит и град и весь, людей уводят в плен.
Сражались грек, поляк, латинянин, хорват, И серб, и с ним босняк — но крепок супостат.
Иные, ослабев, уже не рвутся в бой, Мы узнаем твой гнев, отвергнуты тобой.
Зачем же созывать, коль нам прощенья нет, На битву верных рать, бессилен наш обет.
Чтоб не погиб народ, грехи нам отпусти И в этот страшный год помилуй и прости.
Сей агарянский меч сломи, о боже сил, Чтоб всем костьми не лечь, чтоб всех не погубил.
От первых дней ты — спас, защита и покров, Помилуй, боже, нас, услышь наш смертный зов.
За наш греховный путь такая нам судьба, Но милосерден будь, вот страждущих мольба.
Пусть жала злых бичей, что свищут, нас губя, Падут на палачей, не знающих тебя.
О, помоги своим, избавь нас от тягот, За веру мы стоим, а нас неверный бьет…

ИЛИЯ Л. ЦРИЕВИЧ[99]

Ода Рагузе*

Перевод Н. Познякова

Ты глаз дороже мне, Рагуза-родина! Земли и моря, землю окружившего, Дитя родное ты, родней колонии, Дважды Рима наследье.[100]
О чем же лучшем мне молить, о лучшая? Блаженная когорта небожителей Да сохранит тебя на веки вечные, Вознося непрестанно!
Ты умереть, ты сгинуть не позволишь мне, Начальнику той зачумленной крепости,[101] Где суша, море, воздух, все — зловоние От болотной заразы.
Благая, возвратишь к себе ты Элия, Воскормленника слабого и хворого, Чтоб он опять, как Вакх в бедре Юпитера,[102] У тебя возрастал бы.
Бежав от сил подземных и от гибели, С рассказами к тебе приду я, радуясь, Как Геркулесу — фессалийка чистая,[103] Тезеид[104] — Эскулапу.

ШИШКО МЕНЧЕТИЧ[105]

Перевод Е. Левашова

Посвящение[106]

Коль ты, читатель, вдруг взял песни эти в руки, Будь весел твой досуг, не знай твой ум докуки. А коль тебя они невольно чем-то ранят, Терновник отклони — твоею роза станет. Твори и сам, твори, что можешь, что по силам. Ты волен: говори, что знаешь, с трезвым пылом. Я об одном прошу — костей моих не трогай: И так едва дышу, истерзанный тревогой.

«Кто рай спешит познать, взгляни на вилу эту…»

Кто рай спешит познать, взгляни на вилу эту: Подобной не сыскать, хоть век ищи по свету. Как в сладостном раю, в ее лице блаженство. Взгляни — и жизнь свою славь это совершенство. Пред этой красотой как удержать волненье? Как сохранить покой? Как скрыть в глазах смущенье? Коль вила что-нибудь промолвит, голос дивный Наполнит сразу грудь отрадой неизбывной.

«Зачем так упорно лицо ты скрываешь?..»

Зачем так упорно лицо ты скрываешь? Я раб твой покорный— ужели не знаешь? Я назван поэтом молвой легкокрылой. Ужель ты об этом, цветок мой, забыла? Позволь же поэту быть рядом всечасно. На дерзость не сетуй, цветок мой прекрасный. Хвалу воздавая красе безупречной, Как солнце, тебя я прославлю навечно.

«Не радость я пою, цветок благоуханный…»

вернуться

99

Илия Л. Цриевич (Элий Лампридий Цервин; 1463–1520). — Родился в Дубровнике. Учился в Ферраре и в Риме. В 1484 году за свою любовную лирику, посвященную некоей Флавии, а также за латинский «Лексикон» был увенчан лавровым венком. Был известен как обновитель по античному образцу комедий Плавта. По возвращении в Дубровник, где жил до самой смерти, занимал различные должности на службе республики, позже стал священником, почти расставшись с поэзией. Подобно многим тогдашним гуманистам, считал, что народный язык не подходит для сочинения научных трудов и высокой поэзии, и потому сам писал только по-латыни. Это не мешало ему быть большим патриотом (о чем свидетельствует, в частности публикуемая «Ода Рагузе») и сторонником славянского единства. В эпиграммах Цриевич выступал обличителем пороков римской курии. В свое время поэт был широко известен в Европе, но потом о нем забыли. Многие его стихотворения до сих пор остались неопубликованными.

вернуться

100

…Дважды Рима наследье. — Поэт имеет в виду Рим античный и Рим христианский. Цриевич считал своих соплеменников — дубровчан потомками римлян.

вернуться

101

…Начальнику той зачумленной крепости… — Городок Стон близ Дубровника, где служил Цриевич, был известен как малярийное место.

вернуться

102

…как Вакх в бедре Юпитера… — После смерти Семелы, матери Вакха, Юпитер скрывал его в своем бедре, пока не пришел срок его появления на свет (рим. миф.).

вернуться

103

…фессалийка чистая… — Возлюбленная Геркулеса Иола.

вернуться

104

Тезеид — сын Тезея Ипполит, воскрешенный, согласно мифу, Эскулапом.

вернуться

105

Шишко Менчетич (1457–1527). — Родился в одной из самых богатых и знатных семей дубровницкой аристократии. Обладая живым и веселым характером и притом будучи весьма вспыльчивым, часто вступал в конфликты с законами Дубровницкой республики. Одним из первых стал писать на родном языке, следуя канонам петраркизма, легкие, остроумные и красивые стихи, пользовавшиеся широкой известностью. Занимал самые высокие должности в республике, в том числе дважды был ее князем. В немногочисленных поздних стихотворениях Менчетича наметился поворот к философско-моралистической и религиозной лирике. Умер от чумы во время эпидемии 1527 года.

вернуться

106

«Посвящение» — Первые буквы нечетных строк образуют акростих «Катя»; акростихи довольно часто встречаются у Менчетича и других дубровницких поэтов.