— Не положено, — значит, не положено, — пробурчала Катрин. — У меня по утрам и так состояние как после перепоя, — едва заставляю себя шевелится.
— Не заставляй. Потом наверстаешь. Что сейчас толку от твоего спорта и учебы? Форму ты все-таки слегка растеряешь.
— Конечно. Но дело не в спортивной форме. Если я захочу родить еще раз, — уже там, — Катрин неопределенно мотнула подбородком, прикрытым трикотажным воротником куртки и меховой опушкой капюшона, — мне придется оставаться на ногах до последней минуты. В Медвежьей долине вряд ли мне дадут вести такую спокойную и размеренную жизнь.
— Как ты собираешься рожать Там? В смысле, — от кого?
— Подберем кого-нибудь поприличнее, — мрачно сказала Катрин. — Если, ты, конечно, позволишь. Доноры там только естественные, размороженные.
— Для меня это непринципиально, — осторожно сказала Флоранс. — Но собственно, если ты еще захочешь детей, почему бы не повторить нынешнюю методику? Или ты не хочешь сюда возвращаться даже временно?
— Знаешь, я давно хотела тебе сказать, только не в присутствии Жо и Мыши, — удрученно призналась Катрин. — Пожалуй, я стала бояться Переходов. Похоже, мой лимит прыжков подходит к концу. Я уже заблудилась один раз. Наверное, мне не стоит рисковать бесконечно, и я останусь в Медвежьей долине. Конечно, к вам это не относится. Ты с сыном, да и Мышка, если она вдруг решится сменить статус слайв, на что-то более разумное, сможете вернуться. Проводников я найду. Но я сама, — вряд ли. Разве что, что-нибудь экстренное.
Флоранс засмеялась и подхватила подругу под руку:
— Ты глупеешь как все беременные. Куда я пойду от тебя и детей? Я же не на туристическую поездку напросилась. Фига с два, как ты выражаешься, я тебя оставлю. Даже если ты меня в слайвы переведешь.
— Фу, дурочка, — с облегчением сказала Катрин. — Я тебе дам, — слайв. Там дел полно. Дешево хочешь отделаться?
— Ни в коем случае, — торжественно заверила Флоранс. — Дай мне только перейти. Уж я там… — она потянулась губами ко рту подруги.
Они целовались, стоя на солнечной сверкающей прогалине между заснеженных сосен. Слышно было как внизу, у ручья, насмешливо фыркнул Цуцик.
— Теперь губы потрескаются, — заметила, задыхаясь, Катрин.
— Подкрась прямо сейчас, — Флоранс принялась нашаривать помаду в многочисленных карманах пуховика.
Они подержали зеркальце, помогая друг другу, и Катрин вздохнула:
— О, боги, — что же я делаю? Беременная целуюсь среди леса, крашу губы, и собираюсь отправить все самое дорогое что у меня есть в чудовищную глушь, где такое зеркальце стоит целое состояние, а о пуховиках никто и слыхом не слыхивал.
— Какая ты мнительная стала, — насмешливо заметила Флоранс. — Разве нам плохо? И там будет хорошо. Изготовление пуховиков и помад я беру на себя. Приличное зеркало выменяем или купим. И остальные проблемы решим.
— Хм, самая большая проблема, в том, что Там категорически не рекомендуется гулять по лесу без оружия. Ты просто не представляешь насколько это безрассудный поступок.
— Будем гулять в других местах. Кроме того, по-моему, у нас и сейчас есть оружие. Сколько у тебя: нож или два ножа? С моим клинком — три. И пистолет на твоем голом животе выглядит очень сексапильно.
— Это сейчас-то? — пробормотала Катрин, машинально трогая себя через куртку.
— Прекрати, — животик у тебя совершенно не вырос. Рано еще.
— Что ты смеешься? Тебе хорошо, — ты уже рожала. А я боюсь.
— Это понятно. Хотя и выглядит забавно. Не волнуйся, — родишь как из пушки. Уж поверь мне как "мамочке". Ты девочка здоровая. Я тогда и курила, и в бокале вина себе не отказывала. Ну и в сексе… Ничего, — Жо довольно здоровый парень. Хоть и дурной.
— Не такой уж он и дурной, — хмуро заметила Катрин. — Фло, давай съездим в город и снимем пару парней. Я не хочу, чтобы ты отказывала себе в традиционном сексе, пока это возможно.
— А тебя тошнить не будет? — ехидно поинтересовалась Флоранс.
— Возможно, но я нажрусь таблеток.
— Не глупи, Кэт. Что это еще за подвиги самопожертвования? Я выгляжу изголодавшейся по мужскому обществу?
— Не выглядишь, — признала Катрин. — Но я не хочу, чтобы тебе было скучно.
Флоранс закатила глаза:
— Скучно? Да я работаю как лошадь, если ты не заметила. Со времен университета я не пыталась запихать себе в голову столько разнообразных знаний. Да и физически ты не даешь заскучать. Откровенно говоря, если мне чего и не хватает, — так это вот таких неспешных прогулок как сейчас.
— Но это совсем другое дело. Не знаю, как насчет выпивки и сигарет, а мужчин ты совершенно не видишь. Я не хочу, чтобы из-за моего токсикоза…
— Черт, какая же ты бываешь упрямая! Глупость у тебя в голове, а не токсикоз. Вечером, когда ляжем спать, объяснишь мне, что именно мы делаем не так, и какого дьявола именно сейчас ты вспомнила о мужчинах.
— Я ничего не вспомнила, — сказала Катрин, обнимая ее за шею. — Ты безумно нежная. Я просто пытаюсь неуклюже о тебе заботиться.
— Очень неуклюже, — согласилась Флоранс. — Лучше оставим неактуальную тему самцов. Расскажи мне, что значит, — заблудиться в Переходе? Очень страшно?
— Не знаю. Вероятно, бывает по-разному. Уйма людей пропала в Прыжках, и полагаю, далеко не все они решили не возвращаться, потому что вдруг набрели на райские кущи. Что касается меня… Знаешь, пожалуй, этот случай был самым странным, из всего, что со мной приключалось во время Переходов. Не могу сказать, что это был кошмар, скорее, наоборот. Но я почти перестала быть собой. Это случилось не сейчас, а раньше. Когда я тебя еще искала. Даже не знаю, как я заставила себя вернуться. Там было так странно, хорошо и печально…
Стук, стук, стук… Звуки доносились с чердака. Серия в пять ударов. Перерыв. Новая серия
— Хм, ты уверена, что он занимается тем, чем нужно? — спросила Флоранс.
— Вообще-то, метание неплохая разрядка, — неуверенно сказала Катрин. — Я посоветовала ему чередовать чтение с метанием ножей, но он что-то слишком часто чередует. Я не знала, что парень так увлечется.
— Конечно, всадив все пять железок в центр мишени, ты и не заметила, как у него загорелись глаза? — саркастически поинтересовалась Флоранс. — Мой сын нам теперь спать не даст, пока у него не начнет получаться хотя бы нечто отдаленно похожее.
— Мне понадобилось года два. Ты уверенна, что мы сможем столько бодрствовать?
— Ты нам не оставила выбора, — печально заметила Флоранс. — Жо упрям не меньше чем ты. Что он там такое "читает"?
— "Историю античной фортификации".
— Разве ему нельзя было дать лопату, и отправить практиковаться на свежий воздух? — обвиняюще спросила Флоранс.
— Для матери ты жутко немилосердна. На чердаке и так достаточно прохладно.
— У него отличный спальник, а на "лежбище" у трубы довольно тепло. Я постоянно проверяю, — хладнокровно заметила Флоранс. — И главное, парень вполне доволен спартанской жизнью.
— Мы у тебя все с "приветом", — ухмыльнулась Катрин.
— Вот еще бы вы не были такими дятлами, — Флоранс ткнула в потолок, где снова застучали метательные ножи, попадая, и не попадая, в мишень.
День выдался холодным, но солнечным и безветренным. Окна густо покрывал толстый ледяной узор. Мышка уехала в город, и остальные обитатели хижины собирались обедать в сокращенном составе. Вдруг Цуцик, нетерпеливо ерзающий на своей подстилке в ожидании еды, подскочил и навострил уши.
— Машина, — сказала Катрин.
— Да, и это не Найни, — согласился Жо.
Флоранс, которая ничего не слышала, поставила тарелки обратно на кухонный столик. Катрин, уже согнувшись у окна, старательно дышала на стекло:
— Вот черт, — машина шерифа, — без особого удивления сказала она. — Никогда спокойно пожрать не дадут. Я сматываюсь на чердак. Фло, — встреть представителя власти. Как договаривались, — спокойно и без прямого вранья…
Накинув куртку, Флоранс вышла на ступеньки. У вездехода, украшенного огромными эмблемами округа Соут-Куас, стоял парень с блестящей звездой шерифа на кожаной куртке.