— Добрый день, офицер. Заходите в дом.
— Добрый день, мисс. Я шериф — Кеш Савон. С кем имею честь?
— Флоранс Морель. Живу здесь с сыном. Мы друзья Валери Кольт, и она любезно предложила нам пожить в ваших девственных местах. Я менеджер и сейчас готовлю проект одной реконструкции, а здесь, в тишине, удивительно хорошо работается. Заходите в дом, мы угостим вас хорошим кофе.
— Пожалуй, в следующий раз. Не хочу вас смущать неожиданным визитом. Просто заехал познакомиться и узнать все ли спокойно. Для жизни в одиночестве в нашей глуши нужна определенная привычка.
— О, не беспокойтесь. Сын у меня учился в военном училище, смелый парень, и я чувствую себя совершенно спокойно. Лес и тишина нам только помогают работать. К тому же к нам часто заезжают друзья.
Шериф улыбнулся:
— Я не сомневаюсь, что вы чувствуете себя спокойно. У нас здесь так мало людей, что скрыть что-то практически невозможно. Пусть ваши друзья, в смысле — одна такая длинная и вредная подруга, не беспокоится. Не скрою, одно время мне очень хотелось с ней поговорить по поводу оставленного здесь беспорядка. Ну, это дело прошлого. Честно говоря, округ Соут-Куас никогда не пытался выдвинуть против той нашей общей знакомой обвинения в серийном убийстве. Бандитская разборка здесь произошла, — в этом никто не сомневается. Дело закрыто.
— Спасибо, шериф Савон.
— Не за что. Я выполняю свой долг. Кстати, здесь меня все называют — Кеш. Рад был познакомиться, миссис Морель, — шериф пожал Флоранс руку. — Жаль, что нет времени выпить с вами кофе. Знаете, как это бывает, — только вздумаешь отдохнуть, — приходится браться за работу, например, — опрашивать свидетелей старых происшествий. Даже не поверите, если скажу как много у шерифа обязанностей.
— Понимаю, Кеш. Извините, приезжие доставляют уйму хлопот.
— Ну, что вы, миссис Морель. Лично я хорошо помню, как приезжие оказывали неоценимую помощь округу Соут-Куас. Жаль, что долг не позволяет мне поболтать о прошлом поподробнее. Кстати, — шериф Андерс умер весной. Вы его, конечно, не знали, но возможно, ваши друзья его помнят.
— Я тоже о нем слышала. Очень жаль. Достойный был человек.
— Да, — Кеш тяжело вздохнул. — Отличный был шериф. Мне до него далеко. Только перед смертью он совсем расклеился. Только и вспоминал о Бьер-Та. Я к нему частенько вечерами заезжал. Жутковатые истории у нас здесь иногда приключаются, миссис Морель. Будьте осторожны. Хотя у вас надежная защита. Я, конечно, сына вашего имею ввиду.
— Может быть, все-таки зайдете? С сыном познакомитесь, кофе выпьете. Вспомните прошлое.
— Может получиться бестактно, — шериф сдвинул шляпу на глаза. — Возможно, загляну, когда уйду в отпуск. На некоторые вещи смотришь куда проще, когда находишься не при исполнении служебных обязанностей. Всего хорошего, миссис Морель. Если возникнут проблемы, звоните в наш офис.
— Спасибо, Кеш. Извините, мы очень негостеприимны.
— Пустяки, — шериф пошел к машине, но вдруг остановился: — Миссис Морель, извините за любопытство, — вы, случайно, не снимались в кино? У меня ощущение, что я где-то вас видел.
— Возможно, среди фотографий подозреваемых? — Флоранс улыбнулась.
— Ну, что вы, я бы запомнил, — шериф стеснительно улыбнулся. — И почему все красивые женщины живут именно в этом доме? Не хотите переехать в наш городишко? Соут-Куас не помешала бы хорошая реклама.
Флоранс засмеялась:
— Мы подумаем…
Вечером, когда Катрин возилась с какими-то ремешками и нейлоновыми нитками, Флоранс сказала:
— Слушай, детка, а у тебя ничего не было с этим Кешем? Когда он говорил о тебе, глаза у него становились грустными-грустными.
Катрин фыркнула и покосилась на кухню, где Мышка пыталась приобщить Жо к основам полевой хирургии.
— Ты, Фло, не поняла, — грусть относилась ни ко мне, а к тому дивному холму, от которого и у меня, и у Кеша до сих пор кровь в жилах стынет. Более располагающего к взаимной импотенции местечка не придумаешь. Вон, — бедняга Андерс так и не пережил. Какие уж тут романтические отношения?
— Не знаю, не знаю. Шериф совсем не выглядит импотентом. Весьма милый молодой человек.
Катрин снова фыркнула:
— Ты ему тоже очень даже понравилась. "А не снимались ли вы в кино"? Я с удовольствием отпущу тебя в Соут-Куас. Для поддержания добрососедских отношений с представителями власти. Обсудите нынешние номинации на "Оскара", ну, и еще что-нибудь светское.
— Глупости. Мы о тебе говорили.
— Я слышала. Но смотрел-то он на тебя? Мне лично никогда не приходилось слышать от Кеша даже завуалированного комплимента. Что бы это значило?
— Это значит что я, — беременная женщина чуть старше среднего возраста и комплементы мне делают исключительно из вежливости. Впрочем, рассчитывать на что-то иное рядом с такой яркой особой как ты, просто глупо.
Катрин захихикала:
— Ой, посмотрите на нее! Самое интересное, что ты это говоришь на полном серьезе. У тебя в голове какой-то тумблер. Думая обо мне, ты — щелк! — начинаешь крайне неадекватно оценивать саму себя. Все остальное время ты вполне уверенная в собственной неотразимости женщина.
— Это неактуальная тема, — Флоранс посмотрела на кухню. — Слушай, Кэт, — надеюсь, в "Двух лапах" у нас будет какой-то чуланчик, чтобы мы могли уединяться и днем?
— Нужно будет, — мы завоюем все чуланчики в землях Ворона, — заверила Катрин, и швырнула шитье на стол. — Меня сегодня совершенно не тошнит. Поскольку уже темнеет, а до ночи еще далеко, нам нужно подышать свежим воздухом. Срочно.
— Кэт, до палатки далеко, и она промерзла насквозь, — неуверенно сказала Флоранс.
— Кто говорит о палатке? — удивилась подруга. — У нас есть другие полевые укрепления. Живенько одевай куртку.
Катрин с трудом запихала обратно в дом Цуцика, желавшего непременно поучаствовать в прогулке. Подруги пошли вдоль опушки, прямо по снегу, и Флоранс боялась потерять в сугробах сапоги.
— Видишь, здесь было мое снайперское гнездо, — показала Катрин на неприметную впадину в кустах, полуприкрытую заснеженными ветвями. — Здесь я поджидала гостей, мечтая перестрелять весь мир. И думала о тебе. А Цуцик здесь принял свой первый бой. Нужно признать со своим маневром он тогда справился на славу.
— А ты, для каких маневров меня сюда заманила? — пробормотала Флоранс. — Здесь снегу по пояс. И мороз ниже двадцати. Ой!
Катрин мягко опустила подругу прямо в пушистый снег.
— Мы замерзнем, — прошептала Флоранс, чувствуя, как руки Кошки лезут под пуховик. Смутное лицо в ореоле меха капюшона приблизилось, сияли огромные глаза.
— Мы быстренько похулиганим, — промурлыкала Катрин. Губы ее нашли рот Флоранс…
Они не замерзли. Напротив, — через несколько минут, задыхающаяся Флоранс поняла, что давно не испытывала столь острого, мгновенного и горячего удовольствия. Смеющаяся и тоже задыхающаяся подруга, подняла ее на ноги:
— Похоже, тебе уже совсем не холодно. Ишь, развалилась. Не май месяц, — Катрин принялась разбрасывать ногами снег, скрывая следы и отпечатки тел. — Жо у нас стал жутко наблюдательным. Неудобно получится, — вроде взрослые беременные тетеньки…
Хихикая, они ввалились в дом, и принялись стряхивать с одежды остатки снега.
— Что это с вами случилось? — поинтересовался Жо.
— С горки катались, — сказала Катрин, вызвав у подруги новый приступ неуместного смеха.
— А вам разве можно? — удивился парень.
Распутницы захихикали уже вдвоем. Понимающе улыбалась Мышка. Катрин украдкой погрозила ей пальцем:
— Что это вы хирургию бросили? Давайте-давайте, время не ждет.
На Рождество Мышка испекла пышный торт и целый поднос печенья. В доме пахло свечами, хвоей и свежей сдобой. Все неожиданно получили подарки от Катрин: Мышка, — странный египетский амулет из золота и серебра, изображавший существо отдаленно похожее на грызуна, Жо — новый комплект метательных ножей. Сама Флоранс получила два кольца из того же странного египетского сочетания серебра и золота, — кольца сцепляясь вместе, образовывали великолепный перстень, но и по отдельности выглядели впечатляюще.