– Она вернется только к вечернему чаю, – сказала Мэри. – А до тех пор, поскольку мистер Лидгейт больше не требует нашего внимания, может быть, займемся ушами? Я могла бы хотя бы печатать под вашу диктовку. – Мэри уже становилась недурной машинисткой. Она даже купила книгу по стенографии. – И еще я хотела бы убедиться, что его дело занесено в картотеку как полагается, чтобы, когда я уеду, все записи были в порядке.
– Не знаю, что мы будем без вас делать, мисс Джекилл, – сказал Ватсон. – Вернемся к тому состоянию, в каком были до вашего прихода.
Мэри улыбнулась. Они наверняка устроят тут чертовский – да, именно чертовский – кавардак. Ну что ж, она разгребет эти кучи, когда вернется из Вены. Знать бы еще, когда это будет…
Кэтрин: – Наша Мэри чертыхается. Я потрясена.
Мэри: – Так я и поверила.
Она аккуратно убрала письмо обратно в сумочку, а затем наконец сняла жакет и уселась за письменный стол, бросив беглый взгляд на потайной ящик. Удовлетворить свое любопытство сейчас все равно не было возможности. Как бы то ни было, она – ассистент мистера Холмса, и ей пора приниматься за работу.
– Итак, мисс Джекилл, – проговорил он, – будьте любезны, перепишите эти записи, которые я сделал в воскресенье вечером. Боюсь, они в ужасном беспорядке…
Долгое время в квартире 221Б на Бейкер-стрит не слышалось ни звука, кроме скрипа пера Мэри, шороха газеты Ватсона и негромкого голоса Холмса, время от времени что-то бормотавшего про себя, все только об одном – об ушах: «Три дюйма от верхушки до кончика мочки… бугорок ушной раковины мясистый… мочка необычно выступающая, с двумя проколами…»
Не успел он повернуться к Мэри с банкой в руке и проговорить необычайно довольным тоном:
– А это, мисс Джекилл, ухо Джона Сетона, знаменитого разбойника времен Георгов, известного как Черный Джон Сетон. Он и его люди наводили ужас на Шропшир, пока его не повесили, – и до сих пор поговаривают, что его призрак бродит по дорогам страны. Видите, как оно опровергает теорию Ломброзо, что преступника можно немедленно опознать по ушам. Ухо Сетона не крупное, не оттопыренное, и, однако, он был вором и убийцей… – как миссис Хадсон без стука открыла дверь, и в комнату, запнувшись на пороге, вошла Элис. Рукава у нее были все еще закатаны, как будто ее только что оторвали от стирки.
– Телеграмма, мисс! – кое-как выговорила она и схватилась рукой за бок, тяжело дыша. Неужели она бежала сюда через весь парк?
– Сядьте, Элис, иначе упадете, – сказал Ватсон. – Вот, тут есть местечко на диване.
Он смел с дивана крошки пепла.
Мэри подошла к Элис, обогнув по пути Холмса с его драгоценной банкой.
– Миссис Хадсон, не могли бы вы принести Элис немного воды? Да сядь, Элис, доктор Ватсон же тебе сказал. Что тут такого срочного?
Она взяла у Элис телеграмму, какое-то время молча смотрела на нее, а затем протянула Холмсу. На тонком кремовом листе бумаги было написано:
«ЛЮСИНДА ПРОПАЛА
РАЗЫЩИТЕ ЕЕ И ПРИВЕЗИТЕ В БУДАПЕШТ
ЕЖЕГОДНОЕ СОБРАНИЕ S.A. СОСТОИТСЯ
20–24 СЕНТЯБРЯ НУЖНО УБЕДИТЬ ИХ
ПРЕКРАТИТЬ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
ВАША МИНА»
Глава II. Встреча в Перфлите
В этот раз Мэри уже не обращала внимания на розы. Она торопливо шагала через парк рядом с Шерлоком Холмсом. Подумать только – целое утро на какие-то уши убила.
Следовало бы как-то исхитриться выехать сразу, как только она получила письмо мисс Мюррей, но ведь столько всего нужно было уладить: узнать расписание поездов, найти жилье и, разумеется, решить вопрос, как они будут за него платить. У них до сих пор еще ничего не готово, и раньше будущей недели подготовиться никак не успеть. А теперь еще и Люсинда Ван Хельсинг пропала.
Как и где им теперь искать девушку, которую они никогда не видели, в незнакомом городе, где даже по-английски никто не говорит? И как увезти ее в Будапешт? Их бюджет на это определенно не рассчитан. До двадцатого сентября осталось всего три недели. Это просто невозможно.
– Погодите минутку, мисс Джекилл. – Холмс остановил ее, взяв за руку. – Как бы быстро вы ни бежали через Риджентс-парк, ваше прибытие в Вену это не ускорит. А Ватсон с вашей служанкой не могут за нами угнаться.
Мэри оглянулась. Да, они и правда отстали. Ватсон поддерживал Элис, а та хромала, цепляясь за его руку.
– Извините. Я и сама не знаю, чем мне поможет спешка. Мы потеряли человека, которого должны были спасти. Да и не все ли равно теперь, за сколько дней мы доберемся до Вены? Боюсь, уже все пропало.