Мэри: – Мне кажется, Чарли не самый подходящий образец типичного лондонского уличного мальчишки. По крайней мере, сам он ставит себя выше их. Мальчишки с Бейкер-стрит вообще не совсем обычный народ, учитывая, с кем они водят компанию.
Беартиче: – И все-таки Кэтрин права. С этими ребятами обращаются отвратительно – как с карманниками или еще хуже. Наша система правосудия глубоко, фундаментально предубеждена против них. Наше общество изгоняет их с позором…
Мэри: – Ну вот видишь, из-за тебя Беатриче опять завелась!
Кэтрин покачала головой:
– Джо и так уже под подозрением. Доктор Сьюард его уже раз уволил – когда этот сумасшедший Ренфилд сбежал. Мы же не хотим, чтобы его уволили опять. Уж очень он нам полезен на своем месте. Но обстановка в Перфлите странная – слишком уж все тихо. Как вода, когда рыба вот-вот всплывет, но ее саму еще не видно, только цепочку пузырей под водой. Вот эти письма и есть те самые пузыри…
Она повернулась к окну. Лондонские магазины и конторы уже сменились жилыми домами, а затем полями и лугами.
– Я раньше никогда за городом не бывал, – сказал наконец Чарли. – Зеленое все какое, а?
Она кивнула. Какое-то время они сидели и молчали под стук колес. Потом он спросил:
– А вы правда пума, да? Вы только не обижайтесь, что я спрашиваю. Это мне Диана сказала, а она же и приврать умеет будь здоров как.
Кэтрин серьезно кивнула.
– Хочешь пощупать?
Она подняла уголок верхней губы и показала клык. Чарли протянул руку и потрогал его большим пальцем.
– Вот это да! Такими здорово порвать можно, на что угодно спорю. – Он с беспокойством посмотрел на нее. – А вы меня не укусите? Диана иногда кусается, но она-то ладно, она сильно не прокусит.
Диана: – Это я-то не прокушу? Ну погоди, Чарли Саттон, увидишь…
– Я кусаюсь только для защиты или когда голодная, – сказала Кэтрин. – На твое счастье, я отлично позавтракала. – Она с удовольствием заметила, что Чарли все еще поглядывает на нее настороженно. Вот и пускай. Стоит ли быть женщиной-пумой, если нельзя кого-то припугнуть разок-другой? – А хочешь, расскажу, как я жила на острове доктора Моро, со зверолюдьми? И как меня бросили одну на пустынном острове? А потом спасли и увезли в Перу?
Чарли охотно закивал.
– Ну тогда слушай. – И всю дорогу она потчевала его историями о своей жизни на острове и о том, что случилось с ней потом. Если вы тоже хотите узнать историю Кэтрин, нет ничего проще – купите книгу «Странная история дочери алхимика», первую в серии приключений клуба «Афина» – два шиллинга, как я уже упоминала.
Мэри: – Я бы не стала вставлять в текст рекламу так часто. Читателям хочется читать историю, а не рекламные объявления! Мы же не «Липпинкотс мантли мэгазин», в конце концов.
К тому времени, как поезд подъехал к Перфлиту, Кэтрин уже стояла в личном пантеоне Чарли разве что самую малость пониже Дианы – неподражаемая мисс Хайд все же оставалась там главной богиней, богиней воровства и мошенничества.
Диана: – Неподражаемая! Это мне нравится. Еще одно новое слово в мою копилку.
В Перфлите Чарли вышел из вагона первым и зашагал один по Хай-стрит, к отелю «Роял», засунув руки в карманы и насвистывая на ходу, словно просто прогуливался по улицам в ясный летний день, без всяких тайных целей.
Кэтрин выждала несколько минут на платформе: ни к чему, чтобы их видели в городе вместе. Затем она двинулась по Хай-стрит вслед за Чарли. Его было уже не видно – должно быть, зашел в отель, располагавшийся в центре городка, рядом с пабом «Черная собака». Проходя мимо паба, Кэтрин неодобрительно покачала головой: она уже вошла в роль. Миновав центральную часть города, она свернула на Норт-роуд, прошла мимо ворот лечебницы, словно они ее совершенно не интересовали. За лечебницей начинался рабочий квартал. Она достала из кожаной сумки пачку брошюрок. В каждом доме преподобный Джозайя Крэшоу, как она представлялась, оставлял брошюрку в руках оторопевшей хозяйки или какого-нибудь малыша, открывшего дверь. Брошюрки назывались «О воздержании». Под заголовком крупно, замысловатой вязью было написано: «Пьянство ведет к пренебрежению долгом, моральному падению и преступной жизни», а еще ниже был нарисован мужчина, замахивающийся кулаком на перепуганную страдалицу-жену, и чумазые дети, хватающие его за полы куртки. Каждый, кто вздумал бы остановить преподобного Крэшоу, выслушал бы лекцию о демоне пьянства и о том, как этот демон губит жизни добропорядочных мужчин – да что там мужчин, и женщин тоже! Но никто его не останавливал. Добравшись до конца Писфул-роуд, последней улицы в этом квартале, он заглянул и в дом Джо Эбернейти. Мать Джо подтвердила: да-да, она совершенно согласна, пьянство – бич английской молодежи, хотя она бы не сказала, что пиво так же вредно, как крепкие напитки, ведь даже ее Джо, и тот выпивает свою пинту каждый вечер, а лучшего сына и желать нельзя… Но тут наконец вышел Джо и сказал: