С собой он взял только пистолет и фонарик. Наталья смотрела на его приготовления с таким видом, точно вот-вот разревется, а Барбара делала вид, ничего не замечает. Лишь когда Томаш уже встал в дверях с оружием наизготовку, она сочла нужным дать ему хоть какое-то напутствие, незаметно промокнув влажные глаза рукавом свитера.
— Сын, умоляю, береги себя, отец на тебя очень рассчитывает.
— Да, конечно, — пробормотал Томаш, он вдруг почувствовал себя неловко. — И если связи не будет — не переживайте. Потихоньку все отключается, даже Интернет. Так что без света вот-вот будем сидеть.
Первым делом, выйдя на лестничную площадку, надо немножко послушать. Нет подозрительных звуков? Вроде бы нет, ну и прекрасно! Томаш включил свет, замотал предварительно опрысканным одеколоном шарфом нос, и пошел вниз, вытянув перед собой руку с пистолетом.
На весь подъезд воняло мертвечиной. Главный образом смердела та старуха, с которой Томаш разделался позавчера, но к ее вони добавлялась и вонь тех, кто умер в своих квартирах. Таких, как стало понятно теперь, тоже хватало.
Дождь сильно ухудшал видимость, но мешал он не только Томашу, но и зомби, так что здесь счет равный. Больше всего он боялся внезапного нападения, когда заводил машину, но никакого движения в округе заметно не было.
Первым делом оружие, решил Томаш, и направился в сторону полицейского участка на улице Белой. Нужно было проехать около пяти километров, почти весь путь лежал через приснопамятную Грюнвальдскую Аллею. Захотелось сделать небольшой крюк и вернуться на роковой перекресток, с которого началась Гданськая чума. Пришлось включить фары, ибо в кромешной тьме был риск напороться на какое-нибудь препятствие. Так, конечно, для зомби заметнее, но зато в определенном смысле безопаснее.
Автомобили стояли на тех же местах, что и в тот самый вечер. Когда Томаш проезжал мимо, в его голове вихрем пронеслись страшные моменты того дня, которые он уже вряд ли забудет. Вот выпрыгивает из скорой помощи первый зомби, а вот зараженная медсестра терзает припозднившегося пьянчугу. И ведь их было всего лишь двое! Потом, конечно, были и другие, в аэропорту и на вокзале, но началось с двоих.
Дождь усиливался. Зомби практически не было видно — пару раз их силуэты мелькали где-то сбоку, но Томаш несся по пустой улице с огромной скоростью, включив дальний свет. У самого полицейского отделения он выключил фары и плавно заехал на парковку.
Те копы, что охраняли вчера супермаркет, наверняка вымели отсюда все подчистую, но Томаш все же решил проверить. Если не получится, по пути к месту встречи с Адрианом есть еще отделение.
Вместе с дождем пришел и ветер, резкий и порывистый. Его Томаш ощутил сразу же, стоило ему выйти из машины — холодные капли градом ударили в лицо, заставив опустить козырек кепки чуть ли не на глаза. Направляясь ко входу в отделение, Томаш напряженно водил глазами из стороны в сторону. Что, неужели никто даже не попытается напасть? Слабовато как-то.
Дверь полицейского участка была закрыта, но не заперта. Томаш постарался бесшумно открыть ее, но дверь все же предательски скрипнула. Он затих и прислушался. Черт, где-то в помещении раздался шорох. Может, крысы? Да откуда же в полицейском участке будут крысы, это наверняка зомби.
Перед Томашем возникла новая дилемма — включать фонарик и рисковать привлечь целую кучу тварей или попробовать прокрасться незамеченным? Чушь какая, все равно заметят и набросятся. Надо было почитать в Сети, может, у них нюх какой-нибудь обостренный, как у собак, или слух. Что ж, теперь поздно.
Свет фонарика осветил широкий пустой коридор и ряды закрытых дверей. Руки дрожали, на лбу выступил пот. Томаш вошел, закрыл дверь. Ступать осторожно, не шуметь, поднять пистолет чуть повыше.
Источник шума оказался справа, в «обезьяннике», который Томаш сперва и не заметил. Там слабо трепыхался зомби, распластавшийся на полу.! Томаш навел на него фонарик, и в глазах твари зажегся недобрый огонь. Зараженный начал в бессильном гневе царапать бетонный пол и злобно пялиться на Томаша. Он что-то хрипел, похоже на слова.
Что? Ему не послышалось? Томаш присел рядом с решеткой и навострил слух. Точно! Среди неразборчивых, бессмысленных звуков, которые хриплым шепотом вырывались изо рта зомби, несколько раз явственно проскочило всемирное известное польское ругательство.
— Арррр… Гхххх… Куррррва.
— Ну, ты, сукин сын, — спокойно спросил его Томаш. — Понимаешь меня?
— Ррррр… Куррррва… Убью… Арххххх…
Томаш помотал головой. Ничего себе, у них что, мозг еще как-то работает? Или слова выскакивают в случайном порядке с примерным соответствием ситуации? Хрен его разберет.
Зомби выглядел неважно — весь какой-то облезлый, губы потрескались. Да он же подыхает от жажды!
— Ладно, урод, живи пока, — Томаш легонько пнул решетку. — Был бы глушитель — ты бы уже тут не елозил. А шуметь из-за тебя я не буду.
Некоторые двери были заперты, а открытые вели в пустые кабинеты и небольшую кухню. Оружейная должна быть где-то здесь, надо лишь поискать ключи. О, а вот и пухлая связка. Томаш закрыл висящий на стене за столом дежурного ящик с ключами и начал подбирать ключи ко всем запертым дверям по порядку. Зомби все это время так и шуршал за решеткой.
В оружейной царила пустота. Томаш дважды обшарил все коробки, полки и ящики, заглянул под стол, но ничего не нашел. На всякий случай он решил обойти все оставшиеся кабинеты, прежде бывшие запертыми, и в третьем ему улыбнулась удача. Оттуда тянуло мертвечиной, и он натянул шарф на нос перед тем, как войти.
Похоже, какой-то полицейский заразился, и его застрелили прямо за рабочим столом. Труп лежал лицом вниз, окруженный бурым пятном, и Томашу как-то не слишком хотелось копаться в причинах убийства сотрудника правопорядка. Зато он сразу заметил пистолет на поясе. Так, что у нас тут? Ах, да это Глок. Маленький какой, легкий. На поясе мертвеца нашелся и запасной магазин. Что ж, уже лучше. Теперь можно переходить к следующему пункту — найти нормальную машину.
Направившись к выходу, Томаш задержался — ему пришла в голову интересная мысль. Он вернулся в кухню, нашел там стакан и набрал в него воды, а потом просунул стакан между прутьями решетки. Лежавший неподвижно зомби вдруг шевельнулся, его глаза блеснули в свете фонарика. Он совершил над собой усилие и медленно пополз к воде. Неловким движением зараженный опрокинул стакан на пол, расплескав его содержимое, которое принялся тут же с наслаждением лакать.
— Все с вами ясно, выродки.
Томаш поднялся и навел свой ТТ на голову зомби. Тот не обращал на Томаша никакого внимания, слизывая капли драгоценной влаги с грязного пола. Нет, не стоит сорить патронами и лишний раз шуметь, все равно зомби не выберется отсюда и здесь же и подохнет.
А снаружи все так же лил дождь, крупные капли со шлепками разбивались о темный асфальт. Внезапно стало совсем темно. Томаш не сразу понял, в чем дело, и лишь несколько секунд спустя до него дошло — уличное освещение отключено. Твою-то мать, теперь хоть вешайся, вообще ни черта не видно.
Он вернулся в помещение и поколдовал над режимами работы фонарика. Вещь хорошая, отец откуда-то издалека привез. О, теперь самый раз, свет тусклый, с широким рассеиванием. Если не поднимать высоко, может, зомби и не взбудоражатся.
После конца света Томашу вдруг начало везти, раз за разом. Он вновь убедился в этом, уже подходя к машине и планируя выезжать на автовокзал. Среди припаркованных однотипных полицейских машин, один вид которых навевал самые неприятные ассоциации, затесался черный мерседес. Настоящий красавец, новый или почти новый. И как он сразу не приметил эту машинку? Наверное, слишком боялся встретиться с зомби. Когда нутром чуешь, что на тебя открыта охота, внимание направлено на несколько иные вещи.
Томаш обошел машину, посмотрел название модели. Точно, такая конфетка стоит столько, сколько он бы и за пять лет не заработал, даже если бы откладывал всю зарплату целиком. О том, что работать ему еще, в общем-то, не приходилось, Томаш как-то сразу позабыл.
Водительская дверь открыта, ключи нашлись на полу. Ну, просто подарок судьбы какой-то! Восхитительно, видели бы это Дамиан с Французом. Вообще, если бы не вся эта заваруха в квартире Козловского, они бы сейчас такое вытворяли. Хотя нет, Дамиан, крыса помойная, пытался их кинуть, оставить на съедение злобным тварям. Вот и сам получил, гнида. А Француза жаль, конечно. Балабол был тот еще, но от него удара в спину ждать не приходилось.