Изобретение микроскопа не только развеяло прежние заблуждения, но и привело к новым. Обнаружив в семенной жидкости миллионы кишащих сперматозоидов и невероятную подвижность каждого из них в отдельности (тогда полагали, будто сперматозоид «бьет хвостиком» подобно рыбе, теперь же мы знаем, что он вращается наподобие пароходного винта), ученые констатировали: каждый отдельно взятый сперматозоид является готовой «формой жизни». Как водится в подобных случаях, подметившие это явление ученые впали в другую крайность и не только признали сперматозоид «живчиком», но и домыслили будто бы находящегося в каждой оплодотворяющей клетке крохотного, неразличимого даже с помощью микроскопа человечка, то бишь «гомункулуса», который в материнской утробе лишь растет и увеличивается в размерах.
Представление о роли женщины в продолжении человеческого рода как организма, всего лишь принимающего в себя зародыш жизни, сокрытый в мужском семени, и питающего новую жизнь (подобно тому, как земля принимает и питает семена растений), было распространено задолго до изобретения микроскопа. Когда же подвижные, а стало быть, живые сперматозоиды предстали глазу, подобные идеи получили дополнительное подтверждение.
Однако эта допотопная теория преформации была поставлена под сомнение вследствие интенсивного развития микробиологии, которая выявила неопровержимый факт: у большинства животных эмбрионы в зачаточной стадии развития морфологически неотличимы. Да и яйцеклетки, ежемесячно созревающие в теле женщины, не заключают в себе крохотных человечков. Яйцеклетка стократно превышает размерами сперматозоид лишь потому, что помимо ядра она содержит все питательные вещества, которые необходимы для роста клеток до прикрепления эмбриона к стенке матки.
Таким образом, речь идет не о росте дифференцированных форм (в нашем случае крохотного человечка), а о процессе, запрограммированном в живой клетке — в яйцеклетке. Вначале действительно наблюдается лишь рост клеток: путем деления оплодотворенной яйцеклетки образуется клеточное скопление, не обладающее характерной для данного живого вида формой. Лишь после этого начинается процесс морфогенеза: постепенное формирование различных органов и частей тела, что в итоге приводит к конкретной форме жизни — животного или человека, будь то высиживание яйца или вызревание эмбриона в матке.
Теперь уже науке известны все решающие моменты этого удивительного процесса. Мы знаем, к примеру, что эмбрион не только растет и развивается за счет образования новых клеток, но частицы тканей, выполняющие всего лишь временную роль, в ходе процесса рассасываются. Это явление похоже на строительство арки: возводимый свод нуждается в подпорках, а когда строительство завершено и свод держится прочно, подпорки и леса убирают. Ненужные для дальнейшего развития клетки в результате особого явления, именуемого апоптозом, уничтожают себя и саморазлагаются. То есть, фигурально выражаясь, жертвуют собой ради общего дела и становятся питательным материалом для других клеток.
Процесс человеческого становления (градуализм)
Итак, благодаря современному уровню познания можно отбросить теорию неогенеза, согласно которой все мы обязаны своим существованием неживой материи (de novo). Иными словами, зигота, зародыш есть не что иное, как повторение того чуда, вследствие которого миллионы лет назад возникла жизнь на нашей планете. Точно так же можно отмести и теорию преформации, утверждающую, будто бы мы без существенных морфологических изменений вырастаем из гомункулуса, превращаясь в эмбриона, а затем в обычного человеческого детеныша.
С точки зрения эвтелии также очень важно осмыслить процесс непрерывности жизни и все, что с этим связано. Необходимо понять, что жизнь наших матерей и отцов продолжается в единой клетке, возникающей как результат слияния половых клеток, — в зиготе, из которой постепенно, шаг за шагом, формируется эмбрион, в свою очередь становящийся человеческим плодом, а затем младенцем появляется на свет. То есть, проходя разные (поддающиеся изучению) стадии развития, мы медленно, но верно из одной клетки превращаемся в человека. Младенец, набирая силу, вырастает в ребенка, тот со временем становится подростком, юношей, а затем — взрослым человеком, способным к созидательному труду и продолжению рода, заботливым родителем, главой семьи или женской ее душою… Этот новый подход — назовем его градуализмом — поможет нам воспринять старение и смерть как часть естественного процесса. Впрочем, нам еще не раз предстоит вернуться к этому вопросу.