Я почувствовал себя задетым за живое: «Посмотрим, кто из нас хитрее!» Утром я вышел к загону с кормушкой (при отлове животных он служил западней) и стал наблюдать, удастся ли старушенции обхитрить людей и каким образом. Ведь если она не войдет в загон, то и корма ей не видать. С этой задачей Старая Леди справилась запросто. Она уселась перед входом в загон, дождалась, пока несколько молодых обезьян выбежали (на задних конечностях) из загона с сухариками за щеками и в кулачках, остановила одного из подростков и отняла у него еду. «Да-а, эта хитроумная бестия действительно нас провела!» — вынужден был признать я.
— Сейчас я войду в загон, но калитку захлопните только после того, как войдет Старая Леди! — проинструктировал я работника пуэрториканца, стоявшего наготове в маленькой хижине с проволокой в руках, конец которой был прикреплен к калитке. (Должен заметить, что в окошко хижины, а вернее сторожки, было вставлено одностороннее зеркальное стекло, чтобы обезьяны не могли заглянуть внутрь: стоило им только заметить дежурного у калитки, и ни одна из них не сунулась бы в загон, несмотря на голод.) Услышав мои слова, дежурный взволнованно запротестовал, естественно, по-испански, поэтому я ничего не понял и решил, что он беспокоится за старушку. Присев на корточки у кормушки, я сделал вид, будто с невероятным аппетитом поглощаю обезьянье лакомство. Старая Леди снаружи изумленно пялилась на меня во все глаза. Она подошла поближе к загону и вновь уселась.
Я словно читал ее мысли: «Не стали бы пришельцы заманивать в западню этого своего странного самца! Вряд ли они захлопнут калитку, пока он сидит внутри!»
Старая Леди вошла в загон, и калитка захлопнулась. Однако торжество мое длилось недолго. Обезьяна резко вскрикнула, и в мгновение ока словно бы из ниоткуда, а точнее говоря со свисающих над загоном ветвей деревьев, с громкими воплями появились мощные самцы с громадными оскаленными резцами. Некоторые даже спрыгнули в загон, готовые защищать старейшину. Странно: до сих пор мы сотнями отлавливали молодых обезьян, и это не вызывало у макак никаких возражений. И нате вам — столько шуму из-за какой-то горбатой, плешивой старухи!
К счастью, пуэрториканец не растерялся и тотчас распахнул калитку. Я облегченно вздохнул, когда Старая Леди с королевским достоинством удалилась в сопровождении своей верной свиты.
По рассказам местных жителей, через несколько месяцев, в течение которых о старейшине заботились ее дочери, она вдруг ушла из стаи, и с тех пор ее больше никто не видел. Пуэрториканцев, конечно, это ничуть не удивило, они сочли естественным, что самолюбивое, пользующееся всеобщим уважением животное само выбрало время и место своей смерти.
Позднее я много раз беседовал с учеными, длительное время изучавшими поведение обезьян, иерархию их общественных отношений, и был потрясен важностью той роли, какую играли в жизни наших пращуров долгожители. Ведь прежде чем люди обрели дар речи, не было способа передать накопленные познания и опыт следующему поколению, как это делаем сейчас мы — хотя бы на письме. Поэтому старейшие члены сообществ хранили в памяти все необходимые сведения, игравшие столь важную роль в жизни и высших млекопитающих, и стада слонов. Тогда-то и научился я уважать даруемую жизненным опытом мудрость, которая заметна даже у обезьян по отличающим стариков достоинству и невозмутимости.
Немало нового я узнал о старости не только от ученых, занимающихся исследованием обезьян, но и от тех, кто изучал человеческие сообщества, народности, среди которых многие люди достигают весьма преклонных лет.
Большинство ученых основывают продолжительность жизни на четырех главных факторах: 1) наследственной, генетической предрасположенности; 2) характере питания; 3) подвижном образе жизни, способствующем кровообращению (отсюда обилие долгожителей в горных селах) и 4) не в последнюю очередь на почете, которым окружены старейшины, и их важной роли в жизни общества. Именно это и подразумевается в библейской заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою (чтобы тебе было хорошо и), чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12). Ведь в соответствии с естественным порядком вещей почитание стариков должно передаваться от поколения к поколению. Возможно, именно этим и объясняется явно завышенный возраст основных персонажей первой книги Ветхого Завета Бытие. К примеру, вместо того чтобы описывать, сколь большим уважением пользовался Мафусаил, достаточно было всего лишь упомянуть, что жил он 969 лет, то есть ему была дарована очень долгая жизнь.