На первых же страницах Библии мы встречаем Бога, создающего все и вся — Вселенную, универсум — из своей сущности. Бога, сотворившего человека по своему образу и подобию, то есть совершенным и — предположительно — неподвластным смерти. Поэтому для объяснения бренности человеческого бытия был необходим миф о грехопадении и последовавшем наказании за греховность — изгнании из рая.
Поскольку вся западная цивилизация строится на этих библейских преданиях, необходимо проследить, каким образом они, глубоко впитавшись в нашу культуру, влияют на отношение людей к жизни и смерти. Сейчас, по истечении двух-трех тысячелетий со времени их возникновения, нам необходимо подобрать ключ к истолкованию этих непреходящих ценностей мифов и метафор, основанных на мудрости древних.
На извечные вопросы «откуда мы пришли?» и «куда идем?» у каждой культуры есть свои аллегорические ответы в виде мифов. В иудеохристианской культуре это миф, а точнее мифы о сотворении мира, известные нам из первой книги Моисея, закрепленной на письме всего лишь две с половиной — три тысячи лет назад. До возникновения письменности в устной традиции этот миф существовал в разных вариантах, возможно, даже противоречивых. Таковы два варианта легенды о сотворении мира, вошедшие в свод Ветхого Завета.
Первый тридцать один стих Моисеевой Книги Бытия подробно описывает постепенное формирование мира — формирование по воле Божией, — начиная с возникновения неба и земли (то есть Вселенной) и вплоть до появления на земле человека. В первом варианте подчеркивается, что процесс сотворения происходит во времени: «И был вечер, и было утро: день один» — такими словами завершается пятый стих. И в дальнейшем временная протяженность сотворения мира подчеркивается пятикратным повторением выражения «и был вечер, и было утро» — со второго по шестой «день». Затем — согласно третьему стиху второй главы той же книги: «…благословил Бог седьмой день, и освятил его; ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал». Стоит упомянуть, что составители Писания в этом случае воздержались от повтора «и был вечер, и было утро». Если не считать это ненамеренным, случайным упущением, тогда напрашивается вывод о том, что, по мнению библейских мудрецов, протяженность седьмого дня отличается от длительности первых шести. Можно предположить, что день седьмой — день, когда Господь Бог решил почить от трудов своих, — начаться-то начался, однако не был завершен.
Но если наше предположение верно, то и фигурирующие в описании шесть дней тоже следует толковать как отдельные и весьма продолжительные эпохи; именно так их описывает и Блаженный Августин в своей «Исповеди». Иными словами, согласно мифу о сотворении, Вселенная, живой мир — и в том числе человек — возникли в течение непостижимо долгого и в ту пору не поддающегося исчислению времени. Достаточно лишь под словом «день» подразумевать эпоху, и в этой аллегории о сотворении мира тотчас узнаются наши нынешние представления о возникновении Вселенной и живого мира.
Полным противоречием этой истории сотворения мира является другая, изложенная во второй главе первой книги Моисеевой. Здесь и речи нет о возникновении Вселенной, неба и земли; возможно, предполагается, что все происходит так, как описано в первой версии, но о создании живого мира повествуется совершенно иначе. Господь Бог вначале сотворил мужчину «из праха земного», а затем «произрастил Господь Бог на земле всякое дерево» и «образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных» и, наконец, «создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку» (Быт. 2:7 — 22). Здесь нет и намека на хронологию, состоящую из периодов, напротив: то, что весь животный мир был создан Господом между сотворением мужчины и женщины, свидетельствует о том, что время не играло столь уж важной роли и создание мужчины и женщины не могла разделять целая эпоха, подобная остальным «дням» творения.
Однако эти две версии сотворения мира диаметрально противоположны друг другу не только с точки зрения внутреннего времени. Гораздо больше бросается в глаза различие в способе творения. В первом эпизоде во всех случаях осуществляется воля Божия: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». А на шестой день, когда волею Его был создан тварный мир, «сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:3 — 27). Стало быть, речь идет не только о том, что воля Божия свершается на протяжении времени, но и — в отличие от второй версии — в том, что мужчину и женщину Бог создал в результате одного и того же акта. Заслуживает упоминания также то обстоятельство, что, говоря о двух разнополых человеках, созданных Им по своему образу и подобию, Господь как бы делает намек на собственную двойственность, которая превыше половых различий. Это противоречит нашим религиям, рисующим перед нами трансцендентное в мужском облике, а некоторые религии и поныне из своей иерархии исключают женщин.