— Мне, пожалуйста, документы вон от той машины…
Охранник удивленно посмотрел на меня:
— Мы не имеем права вас выпускать. Нужно письменное распоряжение Евдокии Петровны.
— Что за бред! — заорала я, выплескивая в крике свой непонятно откуда появившийся страх. — Немедленно отдайте мне мои ключи и документы на мою машину!
— А машина не ваша, — лениво процедил охранник. — Вы по доверенности, к тому же от руки написанной. Откуда я знаю, может, вы ее угнали. Нет уж, идите к Евдокии Петровне, если она разрешит вас выпустить, выпущу…
— А если не разрешит?
— Не выпущу. — И он широко улыбнулся, как будто сказал что-то очень смешное.
Я вышла, громко хлопнув дверью. Булат ждал меня около машины.
— Что-то не так? — спросил он.
Я порылась в кошельке, вытащила деньги и протянула их ему.
— Что это? — удивился он. — Зачем?
— Затем, что если сейчас охранник за нами наблюдает, то ему будет понятно, почему ты здесь задержался — хотел получить деньги за работу.
Булат кивнул и взял протянутую купюру.
— Они тебя не выпускают, — констатировал он, убирая купюру в карман рубашки.
— Говорят, что нужно разрешение Евдокии Петровны.
— Сколько сейчас времени? — перебил меня Булат.
Я бросила взгляд на запястье:
— Без десяти девять, а что?
— Заход солнца сегодня… — Булат прикрыл глаза и задумался, — …в двадцать один час семь минут. У нас осталось семнадцать минут. Быстро, пошли…
Он взял у меня сумку, я схватила контейнер с Султаном, и мы направились к административному корпусу.
— Мы к Евдокии за разрешением? — решила уточнить я.
— Не будет никакого разрешения, — усмехнулся Булат. — Ты не поняла? Они по ее приказу просто тянут время. Не знаю, что в тебе такое, но чем-то ты для них опасна. По крайней мере, по какой-то причине они не могут убрать тебя, как остальных. А вот сегодня после захода солнца вполне могут попытаться.
— Да что сегодня за день такой особенный?! — взмутилась я. — Ты второй раз уже намекаешь, что сегодня может произойти нечто ужасное. Уж если начал, говори до конца.
— Ты ж почти три дня сказки штудировала, — бросил он на бегу.
— Ага! Только там про праздник Первомая ничего не было, — парировала я.
— Было, — буркнул Булат. — Он просто по-другому назывался. И праздновать его начинают в ночь с тридцатого на первое. Веселый такой праздник… Все танцевать летят на гору.
Заморгали и зажглись фонари — верная примета, что солнце скоро окончательно спрячется за горизонтом.
— Сколько времени? — неожиданно повторил он свой вопрос.
— Без семи минут… — начала было я.
— Надо торопиться, у нас не больше четырнадцати минут.
Я хотела спросить почему, но Булат неожиданно свернул с главной аллеи на боковую. Здесь с освещением было не так хорошо, как на главной, — его попросту не было. Видимо, предполагалось, что после захода солнца сюда никто не будет ходить. Я подняла голову. Где-то высоко в небе появились первые звезды и полупрозрачная луна. Булат быстро шел впереди, я по мере сил старалась не отставать. Султан затаился в своем контейнере.
Неожиданно мне пришло в голову, что по сути я о Булате знаю очень мало. Да, почитай, почти ничего. Допустим… Допустим, что Алексей сказал правду и этот неприятный «Город солнца» действительно Центр добровольной эвтаназии. Что дальше? Эта деятельность не запрещена законом, несмотря на многолетние дебаты в Думе. И последнее голосование показало, что депутаты практически единогласно поддерживают право человека на добровольный уход из жизни.
Персонал здесь, конечно, не из приятных — это не те люди, которых хочется пригласить на свой день рождения, но такую ситуацию тоже можно объяснить. Помнится, в одной из публикаций сотрудников подобных центров назвали «санитарами общества». По аналогии с санитарами леса — волками. Где вы видели приятных волков? Разве что в мультфильме про Маугли.
Я чуть замедлила шаг и посмотрела на часы. Ровно девять. До так пока и не озвученного ужаса осталось семь минут. Думаем дальше…
Евдокия — тетя неглупая, не в раз, но сообразила, что я сюда не помирать приехала, а попала, можно сказать, по ошибке. И приказала мне уехать. И я бы уехала, если бы вот этот человек, который сейчас ведет меня в неосвещенное и безлюдное место, не проколол мне шины. И тут я догадалась!
Это — исполнитель, о них мне рассказывал Алексей. Кто остается здесь дольше чем на три недели? Да вот он, Булат, и остается. Подметает себе дорожки, а вечерами… Надо же, как же хитро он меня обвел вокруг пальца! И я ведь купилась. Скоро-скоро произойдет нечто ужасное, осталось семь минут… А все потому, что стереотипы рулят. У меня за плечами институт, я неплохо умею писать статьи, отлично знаю компьютер и говорю на двух языках. В моем представлении человек, подметающий аллеи, не может быть умнее меня. Еще как может! Наполеона из меня не вышло. Помнится, один полководец все время проигрывал великому корсиканцу на поле боя, а все потому, что Наполеон готовился к битве, предполагая, что имеет дело с равным себе противником. Я же заранее посчитала себя более умной. За эту ошибку придется платить, и, возможно, очень и очень дорого — жизнью.