Сначала та, видимо, ничего не почувствовала и несколько мгновений продолжала по инерции улыбаться. Потом на ее лице появилось удивленное выражение, но и оно продержалось недолго, сменившись гримасой ужаса и боли.
— Этого не может быть, — прохрипела госпожа генеральный директор, оседая на землю.
Она неловко взмахнула рукой, пытаясь дотянуться до меня, очки слетели, и стало понятно, почему «неравнодушная» Евдокия никогда их не снимала. В данный момент правый глаз от боли почти выскочил из орбиты — ужасное зрелище, но куда хуже был левый: там глаза просто не было, только слипшееся веко.
— Бежим!
Булат оттолкнул разбойника, схватил меня за руку и потащил в глубь аллеи.
— Остановить их, — скомандовала Евдокия.
Мужик толкнул Булата, отчего тот охнул, отпустил мою руку и попытался зажать рану на плече.
— Давай-давай, — подзуживала своего напарника Евдокия, пытаясь нашарить рукой упавшие очки, — что стоишь?
Мужик ухмыльнулся (его длинный, крючковатый нос навис над верхней губой, подчеркнув сходство своего обладателя с хищной птицей) и засунул два пальца в рот.
— Бей его, — простонал Булат, — иначе мы не уйдем.
Я повернула «пернач» дулом в сторону, чтобы уж наверняка не подстрелить кого-нибудь еще, и ткнула рукояткой мужику в зубы. Удар получился сильно неожиданным (для моего противника) и неожиданно сильным (как я помнила из инструкции, вес пистолета восемьсот шестьдесят граммов). Все же от оружия в руках есть толк. Мужик зажал рот рукой и замычал, а мы с Булатом побежали по аллее.
— Он, — задыхаясь, спросила я, — может… за нами… в… погоню?
— Может, но это не самое страшное, — ответил Булат и хихикнул: — Похоже, ты ему зубы выбила. А значит, теперь он временно не опасен.
— А мы куда? Теперь-то ты можешь это сказать?
— Транспорт добывать будем, надо же как-то свалить отсюда…
Он остановился, внимательно осмотрел ближайшее к нам дерево и, видимо, нашел, что искал.
— Нам сюда, — он кивнул в сторону. — Идти будет неудобно, но здесь недалеко.
Я повесила контейнер с Султаном через плечо и смело шагнула с дороги прямо в чащу Рей Брэдбери, «И грянул гром»: сейчас раздавлю какую-нибудь бабочку, и все переменится. Хотя нам пока не надо, чтобы что-то менялось, ведь сейчас мы ведем в этой игре…
Глава 40
Вы когда-нибудь прогуливались ночью по лесу? Не по парку, где деревья посажены в строго определенном порядке и тропинки вымощены камнем или залиты асфальтом, а по настоящему лесу, где деревья и кустарники борются друг с другом за место под солнцем. Схватка идет жестокая и почти в рукопашную. В результате возникают непроходимые дебри. Вот сейчас мы с Булатом пытались пробиться сквозь такие дебри. Нечто невидимое и очень противное налипало на лицо, где-то внизу угрожающе трещали зацепившиеся за что-то джинсы;
никакой мох не пружинил мягко под ногами кто-то заботливо разложил на нашем пути коряги, кочки и прочие предметы, сильно снижающие и без того невысокую скорость продвижения.
— Далеко еще? — спросила я, убирая от лица очередную хлесткую ветку.
— Огонек видишь? — раздался где-то справа голос Булата. — Держи курс, нам туда.
Где он умудрился разглядеть какой-то огонек? Темно, хоть глаз выколи. Тут же вспомнилась Евдокия, и я стала активнее раздвигать мешающие проходу ветки.
Так мы прошли (точнее — пробились) еще метров пять. И вдруг я увидела… Не огонек, а какое-то странное свечение.
— Вижу, — сообщила я невидимому Булату. — Мне кажется, это болото.
— Сама ты болото, — не слишком вежливо отозвался он. — Это выход.
— Понятно, — ехидно отметила я. — Открылся портал, через который мы сможем попасть в параллельную вселенную. И наши преследователи останутся с носом…
— Ты почти угадала, это выход… — на полном серьезе ответил Булат. — Давай-ка побыстрее…
Последние несколько метров дались совсем тяжело, создавалось впечатление, что ветви здесь переплели особенно тщательно. Но мы упрямо двигались вперед. Что касается меня, далеко не последним ускоряющим фактором было осознание того, что в случае неуспеха неминуем малоприятный разговор с тем мужчиной, которому я, кажется, выбила пару зубов. Совсем не исключено, что он захочет сравнять счет.
Последний рывок, последний удар веткой по лицу, последние мошки и труха, насыпавшаяся за воротник, и вот мы рядом с источником света.