Однако ни в первом, ни во втором варианте не фигурировал меценат Кош. А теперь вот он сидит напротив меня, говорит ужасные вещи, а я слушаю как идиотка, но ничего не записываю… Ой, кстати… Я машинально схватилась за шею — не потерялась ли флэшка в форме сердца.
— Что такое, Василиса Михайловна? — мгновенно среагировал Кош. — Что вы там прячете?
— Украшение, — честно ответила я. — Кулон… Дорогой, от Сваровски…
— Женщины, — понимающе сказал он. — Вместо того чтобы задуматься над тем, как выйти из сложной ситуации, думают о всякой ерунде.
— А мне лично, — я откинулась на спинку кресла, — ситуация очень даже нравится. Когда бы еще представился случай попасть в святая святых элитного поселка.
— Это да, — согласился он. — Вы только забываете одну маленькую, но очень существенную деталь… Вы отсюда не выйдете, Василиса Михайловна. И друг ваш тоже отсюда не выйдет.
— Не нужно меня пугать. — Я приложила массу усилий, чтобы голос не дрожал, а он таки был склонен дрожать. — Я вам не верю. Это, знаете ли, как в хирургии. Главное — не операция, главное — послеоперационный период. Убить легко…
Тут я запнулась… Он вполне может поинтересоваться, откуда я знаю, что убить легко. И мне будет нечего ответить — никакого личного опыта в этом вопросе у меня нет. Упреждая реплику оппонента, я быстро произнесла:
— Ну, это я погорячилась, не совсем легко, конечно. Убийство требует определенных навыков или состояния аффекта. Я имела в виду, что гораздо сложнее сделать так, чтобы тебя не посадили за содеянное. Позвольте поинтересоваться, куда вы собираетесь спрятать два трупа?
— Уверяю вас, это не проблема, — спокойно ответил меценат, и вот тут мне стало по-настоящему страшно.
Страх иногда парализует человека, а иногда, напротив, очень стимулирует мыслительный процесс. Терять нам с Булатом было нечего (кроме жизни, разумеется), поэтому я пошла ва-банк:
— Это несправедливо!
— И в чем же, позвольте узнать, несправедливость?
— Вы же сами говорили, что даете всем шанс вытянуть джокер. Так почему вы отказываете в этом мне? Боитесь проиграть? — позлорадствовала я и сама же ответила на свой вопрос: — Конечно боитесь. Потому что до этой минуты все карты, что мне выпадали, я разыгрывала неплохо.
Кош задумался, а потом неожиданно встал:
— Пойдемте, Василиса Михайловна.
— Куда? — насторожилась я и на всякий случай добавила: — Без Булата никуда не пойду.
— Пойдемте, там решим, — кивнул он и быстро пошел к двери, через которую вышли Добрыня, Булат и Вадим с Ингой.
Я вскочила и рванула за ним. Мы столкнулись в дверях, произведя немало шума. Из соседней комнаты выбежал перепуганный Добрыня, за ним Булат. На его плечах, пытаясь ему помешать, висели Инга и Вадим. Кош поднял руку:
— Всё под контролем!
Они остановились, только Инга еще продолжала цепляться за шею Булата. Добрыня укоризненно взглянул на меня:
— Ты в своем репертуаре. Без шума не можешь. И когда только до тебя дойдет, что по-настоящему большие дела вершатся тихо. Боюсь, что никогда.
В свете нашего разговора с Кошем Добрыни-но «никогда» приобрело довольно зловещий смысл.
— Все в порядке, — успокоил своего адъютанта Кош. — Мы с Василисой Михайловной нашли компромиссный вариант.
Добрыня удивился, однако ничего не сказал.
— Я решил дать ей шанс… — начал Кош.
— Напрасно, — перебил шефа Добрыня. — Вы ее не знаете так, как знаю я…
Кош пожал плечами, показывая тем самым, что не принимает всерьез Добрынины слова.
— У нее пистолет, — напомнил Добрыня.
— Ты же знаешь, что это не поможет, — ответил Кош.
— Только в вашем случае не поможет. А вот если она в кого-нибудь из нас попадет…
— Я решил дать ей шанс, — повторил меценат. — Это не обсуждается. Проводи Василису Михайловну.
Добрыня тронул меня за плечо:
— Пошли.
— Только вместе с Булатом, — выдвинула я ультиматум.
— А вот так мы не договаривались, Василиса Михайловна, — вновь заговорил Кош, только тон его теперь стал сухим и деловитым. — Шанс дается вам, и никому больше.