— Как вы прокомментируете результаты голосования? — Девушка из Би-би-си, встав на цыпочки, тянулась через головы коллег. — Ваш прогноз не оправдался…
— Отнюдь, — спокойно возразил Арденис. — Я сказал, что будет пятеро воздержавшихся… Так оно и случилось. Я сказал, что будет почти единогласное решение, оно и есть почти единогласное.
— Но… — попыталась возразить девушка, — вы сказали…
— Дорогая, — снисходительно улыбнулся Арденис, — я же не говорил, «за» или «против» они проголосуют, я сказал только, что решение будет практически единогласным.
Я не стала дальше слушать, а быстро набрала шефа. Естественно, он был уже в курсе.
Я иногда удивляюсь, как это Костя умудряется все узнавать первым, не иначе как в шкафу у него в кабинете лежит хрустальный шар или яблочко на блюдечке, вроде того, какими пользуются герои русских сказок, чтобы узнать, что в мире творится.
— Вася, — бодро начал шеф, услышав мой голос, — ты еще в Думе? Давай быстро сфотографируй Ардениса и немедленно пересылай мне. Я сразу поставлю в новостную ленту.
Костик отключился, я примкнула к толпе, окружавшей депутата Ардениса. Сфотографировать его оказалось не так-то просто: люди стояли плотным кольцом и в кадр постоянно попадали чьи-то головы и руки, державшие микрофоны. Сам Арденис тоже не стоял спокойно, а вертелся, будто вор на ярмарке. Пять минут мучений, и в моем распоряжении было два замечательных снимка депутатского затылка, три сомнительных вида в профиль (хорошо получились ухо и часть щеки, остальное загораживала чья-то кудрявая голова) и один почти приличный анфас. Вот этот анфас я и отправила Костику вместе со своим комментарием. Через пять минут пришло подтверждение, что шеф материалы получил, а еще через минуту он позвонил сам:
— Васенька, ты просто умница, я тебя люблю…
И отключился. Костик — он такой, эмоциональный. Его «люблю» не в том смысле, что на самом деле любит и хочет жениться. Его «люблю» означает — «ты молодец, сделала вовремя хороший материал».
Я вышла на улицу и медленно побрела в сторону Большой Дмитровки, где оставила свою машину, нагло припарковав ее на служебной стоянке Театра оперетты.
Дома меня ждало сообщение от родителей. Они упрямо не желали звонить мне на мобильный (как объясняла мама, чтобы не мешать), предпочитая поочередно (подозреваю, по графику) оставлять мне длинные послания на домашнем автоответчике. Чаще всего это были напоминания о днях рождения, свадьбах и прочих событиях из жизни ближней и дальней родни. Сегодня была мамина очередь. Она попеняла, что я давно не приезжала к ним в гости:
— Когда ты купила машину, мы надеялись, что ты будешь приезжать чаще.
Мама не автомобилист, она не представляет, как перегружены московские магистрали, несмотря на все усилия транспортников.
— Ты не забыла, — звучал из динамика звонкий мамин голос, — что завтра двадцать шестое апреля, день рождения Добрыни? Дядя Никита звонил, они собираются отмечать в семейном кругу. Я считаю, что тебе стоит подъехать.
Мама немного помолчала и несколько нервно продолжила:
— Вася, мы с папой ни в коем случае не хотим вмешиваться в твою жизнь, но тебе скоро тридцать. Единственный холостой мужчина в твоей конторе недавно женился. Мы не хотим на тебя давить, но пора подумать о семье. Мы знаем, что с Добрыней у тебя не всегда были хорошие отношения, но вы уже взрослые люди… Он холост. И, между прочим, Никита намекнул, что Добрыня сменил работу и теперь очень, очень крут. Я думаю, тебе следует с ним поговорить… Хотя бы на предмет возможного трудоустройства.
Мама тяжело вздохнула, прекрасно понимая, что ее слова на меня не подействуют, и быстро закончила:
— Сбор гостей в семь. Адрес ты знаешь Добрыня решил отмечать у родителей. У него сейчас ремонт идет. Он купил себе квартиру… — Тут мама чуть повысила голос и выдала главный козырь: — Купил квартиру в «Дорогомилово». Почти рядом с тобой. Васенька, я знаю, что ты сейчас злишься… Но ты же не собираешься всю жизнь просидеть в этой своей конторе?! Насчет подарка, — мама резко сменила тему, — можешь не беспокоиться. Мы с папой купили, ты только приезжай… Целую.