Здесь вовсю шла стройка второй очереди комплекса «Дорогомилово». Метрах в пятидесяти после поворота улицу перегораживал забор, который украшал огромный плакат, сообщающий, что еще есть возможность приобрести чудесную квартиру в элитном комплексе в одном из самых престижных районов столицы. Завтра будет поздно. На плакате были изображены добродушный мужчина в очках и худощавая, немного смахивающая на сушеную змею женщина. Она держала в руках ключ от гипотетической квартиры. Лицо у женщины имело нужную степень стервозности, чтобы сподвигнуть потенциальных покупателей побыстрее выкладывать денежки. Из надписи под картинкой было ясно, что квартир мало, и кто не успеет заключить контракт, имеет шанс посражаться за последний ключ вот с этой бабой. А уж из ее рук фиг ключ вырвешь. Тут я себя одернула. Что я зациклилась на плакате, моих средств не хватит, чтобы купить в этом комплексе даже дверную ручку, поэтому стоит сконцентрироваться на другом, а именно: как выбраться отсюда. Не факт, что можно проехать дворами, скорее всего, там все перекопано. Я еще раз прикинула и решила, что самое умное — никуда не ехать, припарковаться и выждать. Место для парковки нашлось аккурат под плакатом. В окно со стороны пассажира уткнулся огромный нарисованный палец, на котором болтался заветный ключик. Я заглушила двигатель, в салоне зажегся свет, но, поскольку я не предпринимала попыток выйти, снова потух. Минут пять ничего не происходило, я уже было почти решила пойти пешком до метро, как вдруг из-за угла выехала машина с номерами Службы безопасности. Я сползла с сиденья и затаилась, тихо радуясь тому, что не пожалела в свое время денег и затонировала стекла.
Автомобиль остановился, перегородив выезд на Киевскую. Я оказалась в западне. Некто, сидящий в машине, не стал глушить двигатель, лишь переключил дальний свет фар на ближний. Дверцы распахнулись, из авто вылезли двое мужчин, внешне типичных эсбэшников. Мне, правда, всегда казалось, что сотрудники этой организации должны выглядеть максимально незаметно, растворяться, так сказать, в толпе рядовых граждан. Наверняка PR-департаменты СБ имели соответствующие инструкции на этот счет и неукоснительно данным инструкциям следовали. Однако ж через несколько месяцев специфика службы брала свое — неофиты становились неуловимо похожими друг на друга, как члены одной большой семьи. А если кто-либо взялся бы нарисовать генеалогическое древо данной семьи, среди прародителей непременно оказался бы доберман-пинчер.
Вылезшие из машины оперативники синхронно повернули головы сначала налево, потом направо. Доберманы вышли на охоту. Даже через затонированное стекло было заметно, как у них от возбуждения раздуваются ноздри. Убедившись, что вокруг ни одной живой души, они растерялись, как собаки, потерявшие след. Стоявший справа вытащил из кармана миникомпьютер, набрал какую-то комбинацию, внимательно посмотрел на экран, толкнул коллегу в бок, после чего продемонстрировал ему результат запроса. Обменявшись взглядами, эсбэшники дружно шагнули к стоящему у тротуара «ситроену». Нетрудно было догадаться, что произошло: они вычислили марку машины, скрывшейся с места аварии, но номер не зафиксировали. Я очень осторожно чуть-чуть вытянула шею. Удивительно, но, кроме моего, в тупичке стояло еще пять «ситроенчиков». Стало быть, в моем распоряжении не больше пяти минут, после чего они до меня доберутся. Я вжалась в пол, свернувшись в позе эмбриона. Хотя на улице было прохладно, капот остыть не успел. Им достаточно просто потрогать все стоящие «ситроены», чтобы выяснить, какой из них приехал сюда последним. Не успела я испугаться, как кто-то хлопнул рукой по капоту моей машины.
— Эй, нашел! Машинка еще теплая. Она где-то здесь неподалеку…
Эсбэшник подергал ручку, заорала сигнализация. Я совершила невероятное усилие и засунула голову под рулевую колонку. От неудобной позы начала ныть шея, а правое ухо больно впечаталось в педаль тормоза. Раздался легкий шлепок — чьи-то руки прижались к стеклу со стороны водителя. Оперативник тщетно пытался разглядеть, есть ли кто внутри.