Увидев её, остановился. Улыбнулся девушке.
- Заходи к нам, жена ждёт твоего прихода. Только и говорит о тебе.
Светлана перешла двор и остановилась у домика, вплотную стоящего ко двору клиники. Дворничиха Вера развешивала белье. Обрадовалась Светлане, пригласила зайти в гости.
- Входи, дочка, чай будем пить со свежим вареньем.
Стол был уставлен мисками с фруктами, ягодами, овощами. Светлана рассматривала снедь.
- Откуда такое богатство? - спросила она Веру. - Как вы ухитряетесь так жить на вашу-то зарплату?
- Эта прелесть нам трудно достаётся, - ответила Вера. - С пяти утра все лето и осень ежедневно один из нас или вместе, когда выдаются свободные дни, ездим на уборку урожая. Яблоки, к примеру, собираем девять вёдер хозяевам и одно себе. И картофель и помидоры, все, что требует уборки. Так и живем. На зиму припасаем. А на зарплату, сама понимаешь, протянешь ноги. Жаль, что мы с тобою мало знакомы, по выходным могла бы ездить с нами.
За окном раздался звук, похожий на тот, который происходит при ударах ложки о миску. Светлана выглянула в окно, выискивая нарушителя спокойствия.
- Это наша бабуля, соседка, стучит. Есть просит. Ей за восемьдесят, плохо ходит, сама не может себе приготовить ничего. Как настает время обеда, напоминает, чтоб не забыли.
- Ваша родственница? - спросила Светлана.
- Соседка, - ответила Вера. - У нее числится дочь, да является к матери раз в месяц в день получения пенсии. Деньги забирает, купит ей булочку, сахару килограмм и с концом. Все пропивает. Ладно, пойду кормить старую.
Дворничиха налила суп в маленькую кастрюльку, на тарелку положила плов, хлеб, в плетеную корзиночку фрукты. Муж подал ей бутылку с чаем. Вера пошла. Светлана увязалась за ней. Подошли к домику. Там на верхней ступеньке крыльца сидела старуха, космы торчали из-под платка. Чистого. Платье простое, но видно недавно постиранное и выглаженное. Бабуля радостно улыбалась Вере, хватала в нетерпении еду. Вера со Светланой подождали, пока бабуля поест. Забрали посуду для мытья.
- И это каждый день? - удивилась Светлана.
- Три раза и обязательно, - ответила Вера. - Мы кормим кошечек, собак, но забываем про людей, которые явно нуждаются в помощи. Помощь не должна быть одноразовой, она должны стать постоянной.
- Какие вы хорошие люди, - задумчиво произнесла Светлана.
- Обыкновенные.
- Не скажите, таких как вы, раз, два и обчелся.
Утром Надежду посетил профессор. Он присел на стул у кровати, измерил
давление, сосчитал пульс.
- Пульс, я вам скажу, как у молодой. Немного повышено давление. У вас, милочка, непорядок с почками. Необходимо лечиться. Почечная недостаточность, симптом тревожный. Очень тревожный.
- А мне надеяться можно, на излечение?
- Можно пересадить вам почку и тогда всё будет замечательно. Я думаю вам по карману?
- Сколько? - задала вопрос Надежда.
- Я с дочерью вашей поговорю, и мы решим, что и как.
Оставшись одна, Надежда в растерянности начала перебирать в тумбочке разную мелочь, достала книгу, легла, открыла её, полистала и положила на кровать. Встала, подошла к окну, постояла, перешла к зеркалу. Ее внезапно посетила настойчиво-надоедливая услужливая память. Она вспомнила о сыне. О том, как бросила на своих друзей малыша, запоздавшее раскаяние терзало её душу.
- Я должна выполнить материнские обязанности перед сыном, необходимо оформить все, что полагается.
В доме Вадима, и Лизы с Андреем не спали. Вадим, молодой человек спортивного вида находился на кухне со своими приёмными родителями. Он целился вилкой в блюдо, где расположилась уложенная селёдочка. Лиза, усмотрев его намерения, поставила тарелку перед ним.
- Спасибо, мама.
- Ты что-то рано сегодня сын?
- Все удачно сложилось, - успокоил он Лизу, - в мою фирму идут солидные клиенты. Как будто других юристов на свете мало.
- Это хорошо, - вмешался Андрей, - сейчас юристов перебор. Все вдруг решили стать адвокатами и экономистами.
- И хотя мы берем дела только явно чистые от криминала, людей много.
- Надо сказать спасибо твоему отцу Прозорову, что ты имеешь такие возможности. - Может мне сочинить дифирамб по поводу моего рождения? Когда меня как ненужного спихнули вам на руки. Это вас надо благодарить за то, что я не стал беспризорником.
- Сынок, - осторожно сказала Лиза, - твоя мама Надежда в больнице.
- Ты хотела сказать, женщина, родившая меня. Я вижу только одну маму - тебя.
- Но бывает же, когда дети прощают своих неверных родителей. Бывают разные обстоятельства.
- Это аморальная форма взаимоотношений между родителями и детьми. Взрослая самка, иначе не назовешь женщину, допустившую нежеланную беременность, в отличие от животного, оберегающего своих детенышей, бросает на произвол судьбы беспомощного малыша. Им плохо, никому не нужным детям. Они проходят все круги ада в нашем бессердечном мире.
- Но Надежда больна и может умереть, - настойчиво внесла поправку Лиза.
- Я не являюсь виновником ее смерти. А как юрист хочу, чтобы любое преступление против личности было наказано. У меня нет никаких нежных чувств по отношению к ней, а выдумывать страсти я не буду.
- Но она же нам помогла.
- Да, потому что денег некуда было девать, награбленных путем приватизации.
- Но мы взяли всё, что нам дали, - упрямо настаивала Лиза.
- Я считаю, что жизнь нам принесла лотерейный выигрыш, неважно от кого.
- А ты эгоист, сынок, - молвил Андрей.
- Оставим этот разговор. Родители биологические откупились от меня деньгами. Это не нарушило закон. А я с законом дружу. Законопослушный гражданин, и если мне еще что-то достанется по наследству, приму без разговоров. С гордою душой жить в нищете, оскорбление похуже, чем взять то, что тебе принадлежит по праву рождения. Меня оставили оба родителя. Не вспомнили, пока я был маленьким и ты, отец, зарабатывал на жизнь торговлей пирогами, которые пекла мать. А у вас высшее образование. Вы всё, что могли, отдали мне тогда. Вы и есть мои настоящие родители, и я вас очень люблю.
- Значит, ты окончательно не желаешь встретиться с ней?
- Зачем мне с чужой тёткой встречаться. Врать, что рад свиданию. Я давно перестал ненавидеть женщину по имени Надежда и отца именуемого Виталием, господ Прозоровых.
В кабинет профессора вошла Юля Прозорова. Она остановилась у стола и молча уставилась на хозяина. Поединок взглядов закончился поражением для него. Профессор опустил глаза, жестом пригласил гостью присесть.
- У вас ко мне вопрос, Юлия Витальевна?
- Скорее просьба, - ответила она. - Зачем вы предложили пересадку почки моей мачехе? Вам нужны деньги?
- Деньги нужны всем, в том числе и вам. При их наличии, почему бы не помочь богатой даме продлить жизнь? У вас неразрешимая проблема с наследством? Откажетесь помочь? Вам жалко денег?
- Сама не знаю, чего хочу. Но точно знаю - я против пересадки. Пусть живет столько, сколько ей отведено судьбой.
- Так, - откинувшись на спинку кресла, протянул профессор, - я вижу, что будь разрешена эвтаназия, вы бы не отказались применить её к своей матери?
- Если честно, не против, даже если она запрещена.
- И вы не боитесь Божьей кары? Она страшнее законов, созданных людьми.
- Вы прекрасно понимаете, профессор, что я в курсе того, что в нашей клинике эвтаназия существует.
- И кто вас просветил? - спросил сердито Калинин.
- Сама догадалась. Мне, как врачу, очевидно, что без помощи извне многие были бы живы долгие годы.
- Я, надеюсь, вы поняли, что сейчас вы дерзите мне?
- А вы меня увольте, тогда я смогу привести статистические данные смертей от эвтаназии.