– Чего приуныл, друг человека?– услышал он.
Пятеро попутчиков одновременно подняли головы и вопросительно посмотрели на него. Ближайший, Мазур, сделал шаг к Оррику и присел на корточки на удалении:
– Что тебя так тревожит, родент?
– Я знаю кто вы. Точнее, кто ты,– выдавил из себя охотник.
Пятеро синхронно улыбнулись. Как и все люди, для него они внешне были на одно лицо. Но он отчетливо видел в них воинов. Отец говорил ему, что охотник убивает ради добычи, а потому ценит жертву, и никогда не возьмет лишнего. Воин убивает во имя славы, с ненавистью к врагу, и нет предела его жажде убийства.
– Говори,– Мазур устроился удобнее, приглашая к разговору.
Остальные поспешили найти себе занятие, разделывая тушу забитого кабана и обустраивая лагерь к ночлегу.
– Ты многоликий демон из разрушенного города. Мы слышали о тебе.– Оррик отвел взгляд.– Ты существуешь в пяти телах, но ты один и тот же. Я считал это байками. Но теперь вижу тебя.
– Может, так и есть. Когда-то мы были обычными людьми,– неожиданно заговорил Мазур.– Мы были командой, вместе служили. Странно, но я помню каждое мгновение в жизни любого из нас… И при этом я не помню то время. Если ты меня понимаешь… Словно это что-то чужое. Мы сопровождали Ольгу в лабораторию, где ученые упражнялись в экспериментах с новыми формами жизни…
– Дом Шомы…
Военный на мгновение задумался над репликой Оррика, и не найдя в ней смысла, продолжил:
– Мы… заразились. Дрянь, которая там обитала, попала в наши тела. Сначала мы умерли, или нам это только показалось. А потом каким-то образом ожили, но стали другими. Мир изменился вокруг нас. Сперва мы просто чувствовали друг друга, мысленно… Словно разум был раскрыт настежь. Мы могли говорить, не раскрывая рот, видеть мысли друг друга. Это как у тебя с Ольгой и Валерой.
Родент вздрогнул и сжал кулаки. Ему хотелось схватить нож и ранить себя, чтобы выпустить наружу родившийся гнев. Мазур терпеливо наблюдал за внутренней борьбой собеседника, а потом незаметно улыбнулся в пяти своих лицах:
– Мы… Я. Я знал твою тайну с самого начала. Я был рядом с Ольгой всегда, и чувствовал Одноухую, твою проматерь, которая первая из твоего рода обрела дар видеть Ольгу. Но ты не дергайся. Если я не раскрыл секрет родентов за двадцать лет, то и теперь этого не сделаю. Я и сам мог заглядывать в нее. Раньше я чувствовал каждую тварь вблизи и вдали. Их желания, страхи, инстинкты…
На лицах пятерых одновременно проявилось странное и угрюмое выражение, но мгновенно исчезло, и Мазур покачал головой:
– Это было тяжело для рассудка. Это был ад, безумие. Потом все изменилось. Я ушел в себя. Наши личности стерлись или слились воедино. Не знаю. Когда постоянно слышишь в голове мысли других, перестаешь отличать их от собственных. Но я сосредоточился на этом. Постепенно ушли лишние голоса, и я мог только чувствовать рядом разумных существ. Это не всегда были люди... Но уже избавился от их мыслей в своей голове. И это было облегчением.
– Ты не можешь читать моих мыслей?– осторожно поинтересовался Оррик, воспользовавшись короткой паузой.
– Нет. Уже не могу. Поэтому ты мне нужен. Нужен твой дар. Это я просил о тебе Ольгу.
Они заглянули в глаза друг друга, скованные недоверием. Мазур резко встал, и его движение эхом отразилось в остальных его телах. Они повернулись к Оррику, не отводя от него взгляды:
– Я не потревожу ни тебя, ни твой народ,– хором произнесли люди.– Ольга для меня… связь с реальностью. Смысл и причина бороться за жизнь, которая мне самому не нужна. Я должен ей помогать. Без нее я останусь один в кромешной тьме.
Их многоголосие и синхронность слов и жестов выглядели жутко в глазах родента:
– Ты пугаешь меня!
– Не хотел…– Мазур вытянул к Оррику руку, широко раскрыв ладонь.– Мы… как пальцы одной руки. У меня просто пять тел, десять глаз и десять рук. Я могу одновременно разговаривать с тобой и думать о чем-нибудь другом. Но я все равно один. Это удобно, когда загоняешь зверя или сражаешься. Все движения согласованы… Это сильное преимущество в бою, но при общении с другими это пугает.
– Ты поэтому остался в разрушенном городе?– спросил родент, успокоившись.