Мира захлопнула дверцу кареты, приказала Давиду: «На Закатную». Там было ещё одно убежище вампирши — подвальное помещение, прежде бывшее логовом шайки вампиров-дикарей. Мира решила оставить пленного Краса там.
Молодой Крас молчал: не умолял, не требовал. Он не был похож на отца, и ненависть вампирши при взгляде на это бледное, полное лицо, не просыпалась. Кукла Миры по-прежнему держала смертного, как в тисках.
— Нашёл, что искал? — недружелюбно спросила вампирша. — Нет? — она нервно расхохоталась. Тело ещё дрожало от чужой боли — боли кукол. В Академии смертные, оставшиеся без предводителя, вступили в безнадёжный бой с её куклами, но вампирша была уже не зла — весела. Она похватала их и от души искупала в близкой речке, Серме, не заботясь о том, что её марионеток увидят прохожие. Потом она вернула всех кукол в тёмную Академию. До вечера им было назначено охранять гордое здание.
— Ты не понимаешь, что творишь, Вако! Твой Дар погубит страну, отец говорил мне. Уничтожь Избранную, оставь в покое Арденсов, и, может быть, я помогу тебе с Дэви, — уверенно, хоть и задыхаясь от хватки Миры, сказал Крас.
— Тебе довериться? После Академии?!
— Думаешь, у меня нет чести? Думаешь, мною и отцом двигал страх за свою жизнь? Нет, Вако. Уничтожение династии Арденса, исчезновение carere morte равно уничтожению Земли Страха! Без тени проклятия наша страна обречена: слишком лакомый кусок для соседей! Что впереди? — Война, голод, много, много смертей! Почитай страшные хроники времён первого Арденса — к этому ты хочешь привести страну?! Кто внушил тебе мысль об уничтожении проклятия? Глава Ордена? Вако, Карл Хортор был безумен! А ты видно заразилась от него…
Мира ударила его наотмашь. Крас стукнулся затылком о стенку кареты и лишился чувств. Скоро экипаж остановился. Давид перенёс бесчувственного Краса в убежище Миры, кукла встала около на страже. Охотник вернулся к экипажу, и вывел вампиршу, накрыв своим плащом.
Убежище, прежде бывшее логовом дикарей, сохранило почти всё убранство от прежних хозяев, увлекавшихся внешней, мистической стороной вампиризма. Здесь стояло несколько гробов-постелей, довольно талантливо разрисованных мрачными, но притягательными готическими картинками. По полкам были разложены черепа и расставлены чёрные и красные свечи. На очнувшегося Краса комнатка произвела неизгладимое впечатление. Он отполз к стене, даже не попытавшись подняться. Кукла Миры зло проводила его взглядом, а вот Давид смотрел на молодого герцога непонятно: с жалостью?…Сочувствием?
— Что ты будешь с ним делать после допроса? — спросил он.
— Отправлю в Карду. Там сейчас Макта. По слухам, Первый облюбовал заброшенные земли Кукловода.
— Значит, скормишь его Первому?
Мира ощетинилась на грубость этих слов:
— А ты предлагаешь отпустить его? Может, и ларец с центром Покрова ему вручить напоследок? И пожелать всего доброго? Давид, он Арденс! Он наш враг!
— Я ведь тоже Арденс, — совсем тихо. Мира разъярилась:
— О тебе мы поговорим потом! Сейчас главное: Крас! Его отец предал Орден, отдал Академию Владыке вампиров! Давид… Его отец убил твоего брата!
— Он не похож на отца.
— О! — Мира задохнулась от изумления. — Значит, ты с Арденсами… Гесси?!
Она отступила от охотника, но он удержал её за руку:
— Ты сейчас сама не своя. Это всё из-за боли, я понимаю. Оставь своих бедных кукол и послушай меня: есть другой путь искупить вину всех Арденсов! Отдай Краса мне, ненадолго. Я расскажу ему об этом пути, и он сам скажет все тайны Дэви… и он пойдёт с нами!
— Ты… Смеешь мне препятствовать?!
— Позволь мне попробовать другой путь — не смерть! Этот путь тихий, мирный… милосердный. Глава Ордена готовил к нему одного меня, но, я думаю, пройти им способны и другие. Например, этот Крас! Так даже лучше… Мне могут не поверить, а ему поверят! Крас раскается, и Макта пощадит герцога — это будет наш козырь перед Королём! Асседи отречётся от Дэви и все Арденсы ступят на путь раскаяния. Я слышал ваш разговор с Бовенсом. Студенческие волнения… — это же начало бунта! Разве мало бед нашей земле? Дай мне только попробовать…
— Путь раскаяния?
— Путь, найденный Вальде десять лет назад. Карл указал мне его, давно. Особое зелье!
Глаза Гесси горели фанатичным огнём, и Мире вспомнился младший брат Давида, Даниель. Но огонь в глазах старшего был не таким холодным. Вампирша отступила, выдернула руку.
— Верю, — ещё с ненавистью выдохнула она. — Хорошо. Ухожу. Не могу быть с Красом, не хочу. Оставайтесь.
— Сумасшедшая! — Давид бросился за ней. — Куда ты пойдёшь? На солнце?!
Они оставили Краса под присмотром куклы Миры. Гесси довёз её до главного убежища и сейчас же повернул обратно.
Мира зашла в холл дома Гесси и сразу же остановилась, прислонившись к двери и закрыв глаза. Она отдыхала. Габриель по-прежнему была здесь, и лучи её Дара пробуждали сердце вампирши. Это было больно, очень больно, но Мира терпела. Ей даже нравились эти моменты — они приближали её к навсегда потерянной жизни.
Винсент, услышавший, как хлопнула дверь, вышел из малой гостиной.
— Тётя, куда вы так спешили утром? — рассеянно спросил он.
— Я захватила Краса, — еле слышно похвасталась Мира. Боль покалеченных кукол всё ещё терзала её. — В Академии. Та моя уловка с центром Покрова…
— Замечательно! Где же герцог?
— На Закатной. Давид сейчас с ним, — Мира прислушалась к разговору охотника и Краса, но их голоса тонули: все ощущения от неповреждённых кукол перебивала сильнейшая боль от трёх обожжённых. — Слушай, Винсент. Наведайся сейчас в Первую Королевскую. Там остались мои куклы, их нужно отрезать от меня. Воду из Источника в сердце или серебро в затылок. Ты знаешь.
— Сильно тебе досталось? — его голос изменился. — Мира, тебя ранили! Чем?
— А, ерунда. Обычная пуля. Уже всё зажило.
— Сквозная, — подойдя, он быстро проверил её рану на плече. — Это хорошо.
— Чего хорошего? Платье совсем испорчено! — Мира нашла силы улыбнуться.
— Если б не сквозная, пришлось бы доставать пулю.
Робкая улыбка погасла: — Зачем?!
Винсент обнял её и проводил до дивана в малой гостиной, усадил и сам устроился рядом.
— Потому что когда ты исцелишься, пуля, оставшаяся в теле, может тебе навредить, — очень мягко сказал он.
— Винсент…
— Мы пришли к тому, с чего начинали. Снова я бьюсь над тем, как вернуть тебе жизнь.
Мира вздохнула, ничего не сказала. Действительно, они вернулись к началу! Когда-то он, ещё будучи Избранным, мечтал исцелить её. Потом, наоборот, она клялась исцелить его от вампиризма… Её клятва была исполнена, но дорогой ценой: Мира не могла сама вернуться в жизнь. Дар исцелил многих вампиров, но её удел теперь — вечно быть carere morte.
— Винсент, ты же знаешь, что это невозможно!
— Слушай! Я читал в старой книге. Одному carere morte удалось достичь просветления и его исцелило солнце.
— Это же чушь.
— Не чушь! Ты сама говорила, Дар подобен солнцу. Он действует подобным образом, а значит…
— Открытое солнце сожжет меня в мгновение ока. Это сказка, Винсент. Некоторые сказки carere morte — это просто сказки.
— Как мне не нравятся эти твои куклы! Я понимаю, они необходимость, но неужели нельзя обучить этому Марсию, поделиться с нею обязанностями хозяйки?
— Она слишком молода для кукловода…Где ты был весь день? — Мира поспешно сменила тему.
— Я записался вольнослушателем в Университет. Там сейчас много студентов Первой Королевской и… то, что они говорят о декабрьских событиях, воодушевляет.
— Они сильно увлечены? Я боюсь, не занялся бы ими Дэви.
— Сильно. Я боюсь того же. Так что попробую увести их в нужное нам русло, — Винсент хитро улыбнулся. Мира легонько пожала его руку: