— Говори и ты, Ниамах, Милость Веры.
— Это больше не мое имя, Единственный. Все, что мы можем оставить здесь, у тебя, мы оставляем здесь. И эта крупица знания тоже пусть пребудет в Мире-Часах, нам она не нужна.
Ниамах, Милость Веры предложил Великому Часовщику виртуальную среду, и тот согласился. Они вновь, как и день назад, перенеслись на край Вселенной, к планете Гхар, какой она будет спустя миллион лет, и вновь наблюдали, как из Мировой Нити сквозь Великие Пределы выбирается громадный квадрат с волнистой поверхностью.
— Смотри, Единственный, — брат Солнце приблизил вплотную место разрыва в п/в-континууме Мира-Часов. — Это не точка, а кривая длиной в пять с лишним миллионов километров. Поэтому квадрат так быстро проник в твой мир и развернулся. Конечно, ты понимаешь, что это значит?
— Да, — Великий Часовщик мог не слушать дальше, вспышка гнева и всплеск печали боролись в Нем сейчас за судьбу Ниамаха, Милости Веры. — Кто-то, кто знает строение Моей Вселенной, подобрал такое место, где ее форма повторяет форму надлежащего витка Мировой Нити. Это могли сделать только Мои дети.
— Да, Единственный. Бывшие твои дети. Мы. Мы с самого начала знали о разрыве, но не были уверены, что это наша вина — потому что у нас не было мотива натравливать плоских на твою вселенную и на тебя. Мы внимательно изучили наши контакты с Миром-Часами и ничего особенного не увидели, а потому допустили, что другой вид за миллион лет научится выходить в Мировую Нить. Мы не могли и предположить, что после поглощения всего одной Искры ты сможешь переписывать все будущее целиком. И что произойдет, — Ниамах, Милость Веры указал обеими руками на едва ли видимый прах брата Вакуума, — такое.
— Я понимаю…
— Что теперь мотив у нас есть, — брат Солнце хотел сказать эти слова сам. — Мы не вернемся, смерти одного разума более древнего, чем звезды, с нас достаточно, гибнуть от рук вот этих конструктов мы не собираемся. Но мы хотим, чтобы ты знал: готовясь к вторжению, ты губишь невинных по нашей воле. Потому что ты первый пролил кровь невинного, Единственный.
— Я принимаю это, Мой бывший сын. Мне не так больно, как тебе хочется, потому что сейчас Я вижу то, чего вы никогда не смогли бы увидеть. Уходите и присылайте ваших тварей, — Великий Часовщик протянул руку к съежившейся Искре, она повиновалась и легла в его ладони, — Я буду готов.
Эта Искра молчала. Изгнанники даже не попрощались с источником, три миллиарда лет питавшим их разумы, грубо разорвали связь с ним. Демиург не ощущал в опустошенной Искре ничего, даже печали. В отличие от клидийской, она была готова умереть.
— Исчезни, изгнанник, тебя это больше не касается, — пожелал Великий Часовщик, и информа брата Солнце растворилась в ночи.
Демиург прижал осиротевшую Искру к груди и погрузил в нее лицо. Впитывая полторы бесконечности божественной энергии, Он вновь завис над причалом, только теперь свет нарастал не внутри него, а вокруг. Когда Искра стала лишь крошечной яркой точкой над левым глазом Демиурга и Он распрямился, пристань со всех сторон залила его ярким ночным освещением. Новый правитель Баркина восстановил подачу энергии в Дуве-Звездном.
Электричество возвращалось в обратном порядке: пристань, Мининформ и чиновничьи кварталы, гостиницы, бизнес-кварталы, спальные районы и кольцо промзоны. Спустя три минуты Дуве был освещен весь, кроме подплавленного первого стартового стола, где застряли и не могли взлететь гостевые дома Фом-Талих и Ганийи, и громадной расщелины, прорезанной в толще подземных коммуникаций кольцом телепорта. Глядя на оживающий город, Великий Зритель понял, что пора разомкнуть зрение: сегодня от Него больше ничего не требовалось. Обняв за плечи Ангелов, Он открыл взор октиллионам историй, происходивших в это мгновение в Мире-Часах, и взмыл в небо.
На орбите Он прежде всего остановил тени кольца, летевшие прочь от планеты, и направил их на стабильную орбиту, затем уложил на землю те, что зависли над рагскими городами. Убедившись, что ни один из сверхтяжелых коллапсарных механизмов никому не причинит вреда, Демиург включил все тени и само кольцо над кратером посреди Наницкой степи на выход, не позволяя ни одному телепорту открыться на вход, перегрузил гравитронику, и та сгорела без следа в одновременной вспышке. На память о дне его рождения Монарху останутся две сотни четырехкилометровых монументов.
Уничтожив невозможную технологию, Он нашел рагский корабль "Тианас", отправлявшийся на Леймиц, и приблизился к ожидавшему Его в транспортной форме Ночи Ни-Псамот. Сопровождавшие Его Ангелы ничего не знали о космосе и были немало поражены тем, как на самом деле выглядит наднебесье.