Оснащение модуля было чуть ли не фантастическим: фотская биоинженерия, приспособленная к рагской физиологии. Хесартим сразу же согласился сняться с Алве, как обменялся данными с системой. Семья практически не увидела деда, когда доспех передавал его хирургической камере, но Алве приказал кораблю освободить его по грудь вместе с руками. Фабрис и Сахке тут же схватили его за протянутые ладони.
— Болит, дедушка?
— Нет, мой маленький, — лицо Алве на мгновение исказилось от введения анестезии. — Там почти ничего нет, что могло бы болеть.
Плевок гугеновой инопланетянки выгрыз у Алве весь живот, старик остался без органов пищеварения и очистки, по счастью, доспех успел защитить позвоночник. Хесартим остановил кровотечение, блокировал боль, и на орбиту семья поднялась пусть в тревоге, но без лишних потрясений. Маригет вполголоса восхищался устройством кибера-"парома", но ни с кем своего интереса разделить не мог, Дария, как всегда, ругался, Сахке на удивление хорошо держался, видя, как плохо деду. Фабрис же дышал через раз, стараясь сэкономить каждое мгновение от причала в Дуве до медицинского модуля в "Тианасе". И они успели. Прогноз у Алве был положительный: немного семейного донорства, много фотских технологий, и на Леймиц он выгрузится жизнеспособным рагцем.
— Что с коллективом, Фаби?
— Собираю, папа. Этот "Монарх" открыл межведомственные коммуникации, и я сейчас связываюсь со всеми этими верхами моего уровня и выше. В Замеке есть выжившие, ты это представляешь? Это невероятно, но к нам уже присоединились главы двух военных департаментов — по карательным операциям и контрразведке — вместе с частью этих их аппаратов.
— То, что нужно, сын.
— Я не понимаю, зачем он это делает, папа. Разрешил сажать наши корабли вперед кораблей этих Фом-Талих и Ганийи, МИДовские уже поднимаются к нам — это не самые верхи, но уж кто выжил. Я собираю по городам этих отставников Минпровинций, чтобы помогали договориться с этими леймичами, и сантибская куча, кажется, даже понимает, что это я делаю и зачем. Но не вмешивается.
— Думает, что мы бессильны. Недооценивает. И хорошо. Пусть продолжает.
Модуль предупредил, что сейчас начнется первый этап операции, и попросил сыновей как самых молодых родственников Алве Линдке приготовиться к сдаче тканей для реконструкции органов деда. Самого Алве система увела в сон, и Фабрис ненадолго остался один. Поклонившись хесартимскому доспеху в жесте глубочайшей благодарности и получив от того такой же поклон, бывший старший аналитик МВД РР-9 вышел из модуля и поднялся к капитану. Тот как раз связывался с другими министерскими кораблями, и в ожидании разговора Фабрис подошел к мониторам, переключил их с тактического режима, привычного для орбиталов, на визуальный режим.
Три монитора из шести показали ему Баркин, отцовскую планету, которую так тяжело было покидать. Госпереворот не оставлял честным чиновникам выбора, и все-таки оставлять дом никто из них не хотел. Они и улетали с надеждой вернуться, пусть даже понимая, что в действительности вряд ли кто-то из них еще раз ступит на баркинскую землю — в лучшем случае дети их детей, ведь борьба с узурпатором будет не быстрой и не простой. Тем увереннее должен быть их настрой на победу, чтобы передать это дело будущим поколениям и научить тому, как прекрасно жить на земле предков свободными от внешнего контроля людьми. Сипфасса будет соблазнять потомков остаться, тут нет сомнений, и правительству в изгнании придется дать первый бой не сантибам, а искушению сдаться и оставить все как есть.
Еще три монитора показали ближайшие орбитальные объекты на фоне звездной бездны и разгорающийся восход. "Тианас" огибал планету, приближаясь к дневной стороне. Рагское солнце обрушивало огненную ярость на Баркин как ни в чем не бывало, будто ничего и не происходило в эти чудовищные сутки. Сначала Фабрис удивился, что вновь видит Палефир, ведь он уже настроился на многомесячную тьму космоса как продолжение ночных событий в Дуве, но потом решил воспринять это как символ надежды: пусть ночь рагской цивилизации будет долгой, но ее солнце обязательно взойдет, пока она продолжает свою историю. Главное — не прекращать бороться за жизнь.
И на этом в моем отчете, пожалуй, можно поставить точку.
Примечания автора
"Exodus Dei" — первая история, поведанная Матерью Богов (Великой Женой) Федору Кузнецову (Ипостаси Святого Духа Премудрости Господней) после избавления Дольнего мира от плоских и реконструкции Млечного пути. Она опирается на одноименный отчет фота Мотеша Хорнев, созданный по пути "Хамеша Хойцев" к Айольнайо, но, мягко говоря, существенно расширяет контекст. В отличие от рассказа-предисловия "Омнигенезис", написанного Федором Кузнецовым без объяснений большей части экзотических деталей (как, например, механика ангельского шага, связь между черными дырами и бесами, длина сатаны, обстоятельства воскресения Всемогущества Господня в 1985 году или природа нейтронных ангелов), оригинальная рукопись "Exodus Dei" представляет собой подробнейшее изложение всех событий первого дня Миллионолетнего Эсхатона и их предпосылок. Матерь Богов, еще не приспособившись к человеческим масштабам восприятия, повествовала с божественным размахом и давала исчерпывающие сведения о мельчайших, почти не существенных моментах истории. В итоге одни баркинские сутки заняли на бумаге порядка 3000 страниц (если говорить точнее, то 176 авторских листов).