Когда Виктор Селищев и Евгений Устинов получили от Премудрости Господней текст для литературной обработки, перед ними встал выбор: или сохранить все как есть, снабдив текст не менее монструозным комментарием где-то страниц на 900 и выпустить тремя томами толщиной в "Бесконечную шутку" Д. Ф. Уоллеса или "Иерусалим" Алана Мура — или радикально его преобразовать, очистить основной сюжет от рассеивающих внимание деталей и оставить из второстепенной информации только самое важное. Решение редакторов определил жанр "Exodus Dei" — это тюремный боевик, перерастающий в триллер о глобальной катастрофе, с динамичными для пребывающего в п/в-континууме конечного наблюдателя событиями. Записанный Кузнецовым текст предназначался для в прямом смысле божественного, внепространственного и вневременного чтения, в то время как Селищев стремился открыть доступ к историям Матери Богов людям.
По этой причине рукопись "Exodus Dei" была сокращена в 15,38 раза, до 11 авторских листов, ради передачи скорости и насыщенности событий того переломного для Мира-Часов дня. Сокращение 32 глав и эпилога проводилось не равномерно, а в зависимости от ценности их текста для основной истории. К примеру, 26-я глава, где рождается Монарх Баркина, составляла по сути отдельный роман о четырехминутной войне сантибов на 15 авторских листов с изложением тысяч переговорных раундов, проведенных симпатическими группировками за полторы сотни секунд от захвата рагской электроники до победы земли над небом — она была уменьшена в 40 раз и попросту пересказана, поскольку промежуточные личности сантибов между Последним-среди-Первых и Монархом никак не проявили себя, кроме нановолновых шквалов и сброса гравибомб. В свою очередь, 32-я глава и эпилог, занимающие треть итоговой версии книги, были сжаты "всего" в 5 раз: значительную часть их деталей Матерь Богов живописала в начальных главах, при первом упоминании богоподобных, Предельных, Ночи Ни-Псамот и фотов, поэтому в финале отвлекалась намного меньше. Благодаря труду Селищева и Устинова в роман вернулись сюжетные загадки и интриги, заложенные Мотешом Хорнев, но естественным образом уничтоженные божественной рассказчицей, воспринимающей все события одновременно.
Также редакторы перевели все рагские, фотские, талихские, сестринские и прочие единицы измерения в земную метрическую систему, а разнообразные системы счисления — в десятичную. Поэтому в тексте фигурируют метры, килограммы и секунды, а не баркинские кифы, скары и фербеды, не говоря о инопланетных мерах. В свою очередь приставки мега-, кило-нано- и фемто- означают 10 в той или иной степени, а не 9 или 12 в той или иной степени, как у рагцев и Предельных на самом деле. Сделано это, опять же, для фокусировки внимания на событиях, ведь в тексте пришлось сохранить довольно много числовых данных, но нужны они только для оценки "мало-много". Например, высота в 94 шикива, на которую Шали с Маригетом взлетает, чтобы спастись от гравибомб — это полкилометра, километр или сколько? И плановые 1,3 ахвара для ее полета — это больше или меньше минуты? Чтобы не отвлекать читателя постоянными расчетами, Селищев и Устинов пересчитали все заранее.
Редакторы постарались не вносить в иномирную фактуру земные приметы без острой необходимости и в то же время не перегружать страницы незнакомыми словами. Поэтому в тексте не найти таких слов как "атом" или "квант", но отсутствуют и рагские термины "венке" для фундаментальных единиц материи и "гет" для локальных состояний сил — вместо них использованы приблизительные соответствия "базовые частицы" и "поля" (хотя от частиц и полей во Вселенной Троицы они заметно отличаются). Пример из другой сферы: рагцы нигде не названы ни "мужчинами", ни "женщинами", однако и слово "сахвен" ("часть семьи") из языка романа вычеркнуто, а выбор для них грамматического мужского рода и слов "сын-отец-дед" продиктован прежде всего задачей до последнего сохранять интригу вокруг их социально-физиологической специфики. Кстати, хотя по существу они бесполые, в тексте рагцы именуются однополыми из-за особенностей размножения (см. примечание "Размножение рагцев").