Халле вернулась в хирургический. Хомзев только что вышла из ступора и с трудом назвала ее асап-рунайле. Вот уж никак нельзя было подумать прошлым утром, что новый день главный инженер конторы Фредера, Тайного исследовательского центра на Баркине, будет завершать в должности руководителя фотских экспатов в гостевом доме, который еще и летит не на родину, а к айольнайской колонии с задачей уничтожить местные виды. И это даже не самое важное.
Выведя Хомзев из хирургического, Халле обняла Хана как могла нежно в ганийском жесте любви, который клон гравитрона, разумеется, не знал, и попросила на время оставить ее здесь одну. Все данные собраны, все решения приняты, все инструкции озвучены. Можно наконец прочувствовать ужас и перемоделировать будущее. Халле села на ту же операционную платформу, попросила Хойцев никого не впускать, вызвала изображение Бога на экран и позволила истине зажечь ее разум еще раз. О Рунаиль, я выдержу весь этот хатенай лливегам садди коф негай — ради тебя.
Эпилог
— Папа!
— Папа?
— Папа! Дедушка!
— Дети!
— Сын? Хесартим?
Идиотский голос в голове молчал секунд тридцать. За это время Фабрис Линдке успел осмотреться и проверить детей и отца, почему-то без доспеха. Они находились в грузовом помещении, по виду имеющем отношение к небу, и все были целы.
— Пап, мы на пристани, — сказал Маригет. — Но как я тут оказался? Я помню, как спустился за талих, но она меня ударила, и дальше в голове стало очень шумно.
— Это у всех сильно зашумело в голове, Мари, а сейчас почему-то это…
Одновременно на склад, проломив стену, влетел Хесартим и снова заговорила та бредовая штука. Как будто именно доспех засорял мысли Линдке переворотной пропагандой.
— Можешь заблокировать то, что мы слышим? — спросил отец, облекаясь в доспех. — Почему? Сколько? Сын, сейчас поздняя ночь, мы спали шесть часов.
Вся семья тут же сверила часы. "Монарх Баркина" в это время вещал в их разумах о смене государственного строя, прекрасном новом мире, модернизированных правах человека и правах, кто бы мог подумать, сантибов.
— Какой же этот гуген громкий, — пожаловался Дария, — Он все это уже рассказывал.
— Это получается, отец, нас всех что-то вырубило, но автоматика довезла нас до этого склада?
— Да. Хесартим рассказывает, что происходило. Детали позже, сейчас важно уйти с планеты. Небесная пристань и паром уничтожены. Наши корабли под контролем "Монарха". Инопланетяне нас с собой не возьмут: фоты опубликовали секретные документы о программе "ноль проблем с соседями".
— Что?! Папа, это же катастрофа.
— Пап, тут чья-то кровь чужая, мне страшно.
— Сейчас, Сахи, мы все на этот причал поднимемся. Это что же, фоты теперь на нас войной пойдут?
— Им все равно, пока мы слабы.
— Мари, куда это наверх идти?
— Да что ж ты не заткнешься, болтливый кретин!
"Монарх Баркина" и в самом деле перегибал с агитацией, из чего Линдке мог заключить, что в государственных делах "узурпатор" (еще надо было проверить, какие фокусы у него в запасе кроме забивания мозгов болтовней) явный новичок. Если и правда под его контролем абсолютно вся рагская электроника на земле и на небе, неопытность "Монарха" давала семье хоть какие-то шансы спастись через переговоры. Фабрис окинул взглядом родных: Сахи сдерживал слезы, Дари ругался, Мари хмуро показывал выход к причалу, отец слушал доспех. Нет, в "Первой Рагской Республиканской Монархии", что бы ни значило это сочетание слов, он их точно не оставит. Его дети и родитель не будут жить в подчинении помойным ползунам.
На причале, залитом ночным освещением, их встретило нечто, от которого разбегались проснувшиеся работники порта. Люди, вероятно, паниковали бы не так сильно, кабы нечто не пыталось с ними общаться, но оно лезло то к одному, то к другому, хватало за руки, заглядывало в лицо.
— Прогноз: одно из тел Монарха, — озвучил Алве Линдке оценку доспеха.
— Давай с ним побеседуем, он явно хочет поговорить, а мысли наши не слышит.
— Мои точно, — сказал Дария, — иначе уже перестал бы пихать мне эти нелепые лозунги.
— Не более нелепые, чем минобровские, — заметил Маригет.
— Любая политика — нелепость, как потомственный чиновник тебе говорю, — Дария оглянулся на брата и не заметил, как к нему подбежала и схватила за куртку рагоподобная фигура. Вблизи она оказалась конструкцией из сантибов, частью сцепившихся в твердый каркас, а частью свободно ползавших по "скелету".