— Хесартим говорит, человек в руке — еще один заключенный артефакт ТИЦ-Б. Конструктор телепортов.
— Это тот самый "всевышний судья", что будет принимать у нашего "властителя" экзамен на управление этим телепо…
— Внимание! — прервал Фабриса хесартимский доспех голосом, которого прежде ему не доводилось слышать. — Падение кольца! Готовность к полету!
— Не беспокойтесь, телепорт не будет крушить пристань, я только подведу его к причалу, и… — тела Монарха махали руками, пытаясь убедить семью, что ничего страшного не происходит, но если уж доспех заговорил вслух, а не отцу в наушник, выбирать, кому верить, не приходилось.
— Мари! — напомнил Дария. — Бежать за ним?
— Нет, — отрезал Алве, — мы подлетим к нему и захватим. Держитесь за меня.
Не обращая внимания на уговоры Монарха — тела не приближались к ним, опасаясь технологий Хесартим — Фабрис подсадил Сахи отцу на шею, Дари обнял деда спереди, сам глава семьи приготовился повиснуть на левой руке Алве.
В этот момент их и застала Наиру. Переключив тень тепепота на вход, она разбежалась и прыгнула на ненавистного убийцу Эрауэна с высоты в несколько метров, дыша холодным ядом и готовя плевок живого яда в его лицо. Чешуйчатый отпрыгнул далеко назад, унес с собой виновника ее вдовства, и Наиру, приземляясь, прокричала призыв к Манаху.
— Ты обещал!
Клидийка рванулась к цели, послала перед собой волну более быстрого горячего яда, чтобы точно достать убийцу, и ощутила, как дремлющий живой яд обжигает ей корень языка. В это время фигуры, похожие на тело Манаха в ее крепости, напали на чешуйчатого и вырвали из его руки живодера; чешуйчатый обратил в дым троих, но пролетел дальше, а убийцу выжившие две фигуры бросили к Наиру. Она оскалилась и собрала живой яд за зубами. Живодера вот-вот начнет растворять горячий яд, но он просуществует достаточно, чтобы ее самое страшное оружие пожрало его голову заживо.
Наиру почти достигла убийцу Эрауэна, когда на нее набросилось удивительно разросшееся, словно распустившийся цветок, чешуйчатое существо. Оно было почти плоским, огромным, пугающим и состояло из девяти лепестков. Вращаясь и дергаясь из стороны в сторону, оно летело на Наиру не так быстро, как могло бы, и клидийке показалось, что лепестки собирают ее яды из воздуха. Тогда она плюнула в него заготовленным живым ядом, но существо разошлось вокруг плевка девятилучевой прорехой в наднебесный свет и сомкнулось на теле Наиру.
Существо не убило, а пленило ее. Она могла дышать, но яды наружу не выходили. Тень тепепота не подчинялась. Ноги Наиру зашагали помимо ее воли: новая тюрьма шла сама и сгибала суставы клидийки. Руки оставались прижаты к телу, ничего не было ни видно, ни слышно. Неужели снова в клетке? Так и закончится ее путь — в шаге от мести, возвращением на живодерню? Сдаваться Наиру не собиралась.
Когда ходячая тюрьма остановилась, клидийка набрала побольше живого яда. Чешучайтый сдавливал ей челюсти, но он не знал, что открывать рот для плевка не нужно. Разбуженный живой яд пожирал все, чего касался, поэтому в любой момент она могла скормить ему свои зубы и кончик языка, чтобы плюнуть в стенку тюрьмы. Вдруг зрение и слух вернулись к ней, но неестественно: она видела и слышала не сама, а как будто смотрела на очередной экран.
Она не поняла ни слова из того, что говорили ей ненавистный убийца Эрауэна и какой-то еще живодер. Зато теперь она знала, куда брызгать ядом: немного вправо. Наиру приготовилась к боли, перепроверила целость диаспоры глубоко в горле и разбудила живой яд за щекой. Толкнув его к зубам, она почувствовала, как частицы яда вгрызаются в ее кости и мышцы, затем в толстую кожу, одновременно разъедая слишком слабо защищенный ледяным ядом язык. Как только кожа разошлась, Наиру брызнула со всей силы малой долей запаса, чтобы уничтожить всю правую стенку тюрьмы перед лицом.
Яд повел себя как надо, Наиру ощутила касание воздуха на отравленной, проеденной насквозь щеке. Экран погас, мгновение спустя чешуйки перед полуприкрытым правым глазом осыпались, и она вновь увидела залитых холодными огнями живодеров. Ненадолго — тюрьма, согнув ее руки, попыталась закрыть пробоину. Тогда Наиру выплюнула половину остатка, понимая, что потеряет кисти. Месть того стоила. Одновременно она выдохнула ледяной яд через нос. Тюрьма стала сгибать ее пополам, и тогда клидийка вытолкнула обрубком языка последнюю часть живого яда почти наугад, в страхе потерять цель. Она услышала крик и вдруг оказалась свободна.
Израненный рот и остатки ладоней ужасно саднили, частицы яда продолжали их поедать. Но теперь чешуйчатый был не вокруг нее, а улетал прочь. Убийца Эрауэна стоял совсем близко, в каких-то пяти шагах. Он как раз поднимал распухшую руку перед собой, когда Наиру, распрямляясь, вдохнула, чтобы выдохнуть на живодера хотя бы горячий яд. Мой любимый муж, сейчас ты будешь отмщен, успела радостно подумать клидийка.