Exposure 4 (ЛП)

— Они в порядке. Спят как дети, — шутит он. Быстро протрезвляясь, он спрашивает: — Как дела у Стада?

— Так же, как у её детей.

— Хорошо. Вам тоже нужно немного поспать, Келс. Вы весь день бегали с адреналином.

Я зеваю по его предложению. Это был долгий день. Я проснулась с выстрелом по мобильному телефону, вылетела, как летучая мышь из ада, в Нью-Мексико, приехала, чтобы найти мою партнёршу в заложниках и раненую, контролировала освещение инцидента для сети, а затем отвезла мою пострадавшую супругу в больницу.

Больше всего я скучаю по своей кровати, своим детям и зрению моей партнёрши.

— Я скоро, Брайан. Спасибо за беспокойство.

— Всегда. Можем ли мы прийти к вам обеим завтра?

— Абсолютно. Мы придумаем, как каким-то образом, контрабандным путём доставить детей. Или Харпер разорвёт на части больницу, добираясь до них. — Слепая или нет, она станет ужасной, если они попытаются держать их подальше от неё.

— Хорошо. Мы будем там рано.

— Звучит хорошо. Спокойной ночи, Брайан.

Я вешаю трубку и возвращаюсь в палату. Медсестра там, пробуждает Харпер, как предписано.

— Мисс Кингсли, проснитесь. — Она берёт Харпер за руку и нежно гладит её.

Я подхожу к другой стороне кровати, поднимаю другую руку Харпер и целую её костяшки. Они соскреблены от падения во время её вынужденного марша, но в остальном всё в порядке.

— Дорогая, пора вставать и сиять.

Глаза Харпер открываются, и она поворачивается к моему голосу.

— Я встану, но отказываюсь светиться, — приходит старая шутка.

— Я могу справиться с этим прямо сейчас, — заверяю её. — Как ты?

— Мне больно. — Поскольку она не упоминает о своём зрении, я предполагаю, что его всё ещё нет.

Я сжимаю её руку, чтобы сообщить, что я понимаю.

— Мне нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, мисс Кингсли. — Медсестра отпускает её руку и отходит от кровати. — Какой это день?

— На следующий день после того, как меня пнули в задницу. — Я прочищаю горло в нежном упрёке. В конце концов, это Великий пост, она не должна говорить такие слова. Она продолжает: — Это был четверг, когда мы поехали на фабрику по производству одеял. Уже пятница?

Медсестра улыбается.

— Технически, но рано. Как вас зовут?

— Харпер Ли Кингсли.

— Хорошо. Какой сейчас год?

— Две тысячи первый.

— Кто я? — Я присоединяюсь и спрашиваю, дразнящая нота в моём голосе.

— Любовь моей жизни.

Я думаю, что я буду держать её.

*

Это второй раз, когда я просыпаюсь в больничной койке, когда Келс прижимается ко мне. Я игнорирую мои кричащие рёбра, потому что я чувствовала бы себя хуже без неё рядом со мной. Нам действительно нужно остановить это. Конечно, это потребовало бы от меня не попадать в такие ситуации, и где в этом веселье?

Веселье только за дверью, если мой слух всё ещё работает правильно. Глаза всё ещё не вернулись в интернет, что пугает меня. Но сейчас я становлюсь сильной. Я могу развалиться позже. Надеюсь, мне не нужно будет. Несмотря ни на что, я видела Коллина и Бреннан. Они написаны на моём сердце так же ясно, как Келс, и навсегда будут там.

Брайан стучит и затем входит, толкая нашу двухместную коляску в палату. Я слышу, как телохранитель за пределами моей комнаты приветствует мистера Нет Шеи.

— Утро! — Брайан радостно трётся.

Я целую Келси в лоб и сжимаю её, пытаясь осторожно разбудить её.

— Шери, у нас есть компания.

При звуке моего голоса Коллин начинает булькать и размахивать руками, стуча ими по своей стороне коляски. Я узнала бы счастливый звук моего мальчика где угодно.

— Кто-то рад вас слышать, — подтверждает Брайан. Я слышу, как он освободил моего сына и привёл его к нам. — Посмотри, кто здесь, Коллин!

Я протягиваю свободную руку, и Брайан прижимает его к себе. Коллин тут же начинает жевать мою руку.

— Привет, дружище! — смеюсь я. — Только не пинай меня в сторону, хорошо?

Келс прижимается к сидячей позе рядом со мной.

— Посмотри, кто вошёл, — кричит она и наклоняется ко мне, чтобы поцеловать Коллина. — Доброе утро, красавчик.

— Доброе утро, великолепная, — поёт Брайан. — Было так легко вернуться сюда с телохранителем. Никто не хотел связываться с ним. Даг был бы так ревнив, увидев меня с таким жеребцом.

Келс усмехается, а затем наклоняется ко мне, лаская мою щеку.

— Как ты, Таблоид?

— Статус-кво, но с каждым днём всё лучше.

— Позволь мне взять Бреннан, и ты будешь идеальной.

*

Я всё ещё держу Бреннан на руках, когда кто-то входит в палату. Я в порядке с ней, пока я делаю небольшие вдохи и мало двигаюсь. Келс в соседнем кресле даёт Коллину свой завтрак. Ему потребовалось всего несколько минут в палате, чтобы понять, что его мама рядом, и он был голоден. Бреннан счастлива в моих объятиях, прижимаясь к подбородку.

— Как вы, Харпер?

— Я в порядке. Сегодня я чувствую себя намного лучше.

— Хорошо. — Я слышала, как он написал несколько заметок в моей карте. — Как чувствуете рёбра? — Он откладывает карту и обходит Бреннан, чтобы почувствовать мои стороны.

Я глубоко вдыхаю, когда он пасёт особенно чувствительное место.

— Болит. Я в порядке, если не скручиваюсь. Или дышу глубоко. Или пусть кто-нибудь дотронется до меня.

— Или сядет сама, — добавляет Келс со своего места.

— Верно, — разрешаю я и касаюсь губами едва рассыпчатой головы Бреннан. — Мне нужен сон и немного TLC.

— Как ваши глаза? — Он поднимает мою челюсть и светит мне в глаза.

Я знаю это, потому что могу разглядеть укол света.

— Я вижу точку.

— Ты можешь? — спрашивает Келс, её голос немного неуверенный.

— Я могу.

Врач обвивает руками мою шею и чувствует затылок.

— Хорошо, это означает, что опухоль уменьшается. В этом случае ваше зрение должно скоро вернуться в норму. — Он поднимает марлю из-за моей раны, теперь хорошо зашитой раны, и следит, чтобы она заживала правильно. Я предполагаю, что он в порядке с этим, так как он покрывает это обратно. — Я полагаю, что вы страдаете от посттравматической преходящей слепоты в результате удара по голове прикладом винтовки. В течение следующих нескольких дней вы можете страдать от головных болей, растерянности, раздражительности, беспокойства, тошноты и рвоты. Вы должны успокоиться в течение следующих нескольких дней.

— Значит ли это, что я могу уйти отсюда?

— Вам не нравятся наши роскошные номера? — смеётся он. — Думаю, если вы пообещаете вести себя хорошо, мы можем вас отпустить. Однако, мисс Кингсли, вы должны знать, что черепно-мозговые травмы накапливаются, и они не симпатичны. Именно поэтому Трой Айкман должен уйти в отставку, а его пудинговый мозг — нет.

Ещё одна причина, почему я люблю Нью-Мексико. Все здесь фанаты Dallas Cowboy. У них нет других реальных вариантов.

— Было бы трудно потерять его, хотя.

— Я знаю, но вы не хотите воспринимать что-то подобное легко. Вам нужно быть более осторожной, мисс Кингсли. Похоже, у вас много людей, зависящих от вас. — Он сжимает моё плечо и затем выходит из палаты.

Я наклоняю голову, чтобы поцеловать Бреннан ещё раз, в тот самый момент, когда она решает, что я подхожу слишком близко. Её кулак, хоть и крошечный, соединяется с моим носом твёрдым ударом. Я моргаю, и её драгоценное лицо появляется, цветное и великолепное. Её зелёные глаза долго держат мои, и мы разделяем улыбку.

— Привет, красавица.

Мои глаза не сходят с моей дочери, но я вижу, как Келс и Коллин поднимаются со стула в моём периферийном зрении. Устроив Коллина в коляску, она осторожно подходит ко мне.

— Харпер? Что там происходит?

Я целую нос Бреннан.

— Ничего. Просто смотрю на мою вторую лучшую девочку.

— Это удивительно, — голос Келси лёгкий и дразнящий. — Я пытаюсь в течение двух лет пробудить в тебе какой-то смысл, а она делает это за тридцать секунд. — Келс садится на кровать рядом со мной и наклоняет моё лицо к ней. — Мне нравятся эти глаза. Ты продолжай так играть с ними, и я соберусь забрать их у тебя.