<гаснет свет>
Часть четвёртая. Эпизод шестой: не беспокойся, будь счастлива
Мне нравится, как вода течёт по телу Келси. Это может иметь отношение к моей позиции просмотра. Я лежу позади неё, прислонившись спиной к ванне, наши ноги спутались. Я поднимаю морскую губку и снова сжимаю её, наблюдая, как ручейки движутся по её груди. Моя другая рука обхватила её, прижалась к её груди. Я наклоняюсь и целую её шею и позади её уха.
— Это мило. — Я вдыхаю чистый запах её кожи и волос.
— Ммм, — вяло соглашается Келс.
Она полностью расслаблена против меня.
Я не банный человек, в общем. Тем не менее, моя жена. И моя работа сейчас — быть с ней. Близнецы спят в другой комнате. Их хорошо кормят, особенно Коллина, который в последнее время был маленьким поросёнком, с чистой пелёнкой и довольным. Как только мы успокоились, я решила сосредоточить своё внимание на их мамочке.
— Хочешь свернуться калачиком на кровати и посмотреть старые фильмы?
Келс открывает один глаз и сонно смотрит на меня.
— У нас есть какие-нибудь с Кэри Грантом?
— На самом деле, у нас есть «Воспитание ребёнка», один из его лучших.
— Ооо, с Кейт Хепберн?
Я киваю и поливаю её тёплой водой.
— Она тебе тоже нравится? — напеваю я ей на ухо.
Рука Келси поднимается из воды и прикрывает мою, обнимая мою руку.
— У меня есть вещь для сильных женщин.
Я обнимаю её, затем киваю бицепсу.
— Я работаю. — Я целую её в ухо и фыркаю на неё. — Я люблю работать.
Келс поворачивается и целует меня нежно.
— Я обязательно куплю тебе членство в спортзале здесь.
*
Из ванны, высушенные и в наших пижамах, Келс и я лежали на кровати, телевизор на заднем плане. Коллин проснулся несколько минут назад и теперь тоже лежит на кровати. Он между нами, его ноги во рту. Мои дети могут преподавать йогу. Я думаю, что в настоящее время у них есть занятия по детской йоге. Возможно, мне придётся проверить это.
— А-а-а-а, — радостно поёт Коллин вокруг пальцев ног.
— Да, маленький человек, мы видим тебя. — Я влажно целую его в лоб.
Я поднимаю пульт дистанционного управления и включаю телевизор вокалом моего сына, чтобы понять, что происходит. Это один из множества кабельных новостных каналов.
— В неожиданном выходе в еженедельном новостном журнале Exposure ведущая Келси Стэнтон подала в отставку, сославшись на личные причины, — говорит весёлая блондинка с монитора.
Я иду, чтобы изменить канал, но Келс забирает у меня пульт.
— Оставь это. Я хочу это услышать.
Ладно.
— Ранее в этом году Келси Стэнтон была объявлена лесбиянкой, когда её мать, Кэтрин Стэнтон, похитила близнецов, которых Келси заимела в конце прошлого года со своей партнёршей, Харпер Кингсли. Харпер Кингсли — старший продюсер в Exposure Productions. Пока не известно, будет ли она уходить в отставку.
— Я буду, — кричу я и подбрасываю подушку телевизору.
— Келси Стэнтон, — продолжает ведущий, — подверглась обстрелу, буквально в прошлом году, когда её похитил одержимый фанат. Когда полиция пришла ей на помощь, она несколько раз стреляла в своего похитителя. Никаких обвинений не предъявлено после Лос-Анджелеса. Окружная прокуратура постановила, что это была самооборона.
Келс хмурится.
— Как они вспоминают мой год. Что не так? Разве Роберт Дауни-младший не сделал ничего глупого на этой неделе?
— Очевидно нет. — Я поднимаю Коллина и нависаю над его матерью. — Но мы вытащили Супер Малыша из этого, так что они все могут отвалить.
— Харпер Ли! Это будет тебе дорого стоить!
Я улыбаюсь. Миссия выполнена. Моя жена теперь беспокоится о моём нецензурном выражении, а не о суке по телевизору.
— Я знаю, я знаю, — вздыхаю я. Я приближаю Коллина к его маме. — Смотри, Супер Малыш хочет поцелуй!
Келси начинает хохотать и целует сына. Это неряшливый, более слюнявый, чем всё остальное. Я наклоняюсь и присоединяюсь к веселью.
Мы формируем маленький пучок счастья, чередуя поцелуи нашего сына и друг друга. Такова должна быть жизнь. Семья.
Бреннан кричит от своего места в соседней люльке. Я удобно усаживаю Коллина на грудь его матери и скатываюсь с кровати. Я подхожу к Бреннан и собираю её.
— Что случилось, мисс Крэнки? А? Ты тоже хочешь поцеловать маму? — Мы возвращаемся к кровати и плюхаемся вниз.
Келс поднимает голову и нежно улыбается своей дочери.
— Она так поступает, если думает, что что-то упустила. Она любопытный ребёнок. — Я поднимаю Бреннан и кладу носом к её маме. — У неё в крови прекрасный репортёр.
Я смеюсь над мыслью о том, что кто-то пытается обуздать Бреннан.
— Возможно, нам придётся поработать с ней над её техникой интервью.
— Привет! — Келс протестует от имени Бреннан. — Она убедила тебя встать и взять её. Я думаю, она поняла это.
— Правда, за исключением того, что ей не хватает определённой тонкости.
— Это, моя дорогая, она получает от тебя.
Моя жена улыбается, выглядит счастливой и беззаботной на данный момент.
— Не нужно втирать его. — Я лежу на боку, глядя на двух младенцев, которые теперь развеваются на их мамочке. — Мы сделали хорошо, дорогая.
— Мы, конечно, сделали, и я осмелюсь сказать кому-то по-другому.
*
Я поднимаю ноги под себя и вдыхаю лёгкий аромат мяты в чае. Неудивительно, что мне нравится мой доктор. Он определённо знает, как заставить человека расслабиться.
— Как вы себя чувствуете сегодня, Келс?
— В целом, неплохо. Я уже чувствую себя более расслабленной, просто находясь в Новом Орлеане.
— Даже с прессой вызвали ваш уход от Exposure? — Он делает глоток из своей кружки и готовится сделать запись в моём файле.
— Я работаю в прессе и работаю в средствах массовой информации. У меня есть некая знаменитость, с которой мне приходится жить. Вы можете сделать одно из двух: разобраться с этим или позволить себе сойти с ума.
— И вот почему вы пришли ко мне? Научиться с этим бороться? — Он улыбается и подмигивает.
— На самом деле, это, вероятно, справедливый вопрос. — Я вздыхаю и смотрю в свою кружку, затем снова к нему. — Я не чувствую, что справилась с некоторыми вещами очень хорошо.
— Такие как?
— Как убить человека. Разве я не должна чувствовать себя более виноватой из-за этого?
— Моя работа не в том, чтобы рассказать вам, что вы должны чувствовать. Моя работа — помочь вам принять то, что вы чувствуете.
— Говорите, как настоящий терапевт.
— Хорошо, потому что я знал, что была причина, по которой я поступил в колледж на эти степени. — Он снова усмехается и встаёт, чтобы освежить свой чай. — Как вы думаете, почему вы должны чувствовать себя «более виноватой» за убийство этого человека?
— Я не знаю. Может быть, это как-то связано со всем «Ты не должна убивать».
— Вы не считаете меня особенно религиозным.
— Нет. Скажем, мне комфортно с моим духовным существом.
— И всё же вы процитировали одну из Десяти заповедей. Вы боитесь, что попадёте в ад?
— Нет.
— Тогда зачем беспокоиться о десяти заповедях?
— Хорошая точка зрения.
— Это социализированная реакция. Вы слышали о них, слушали, как люди обращаются к ним всю свою жизнь, это происходит. Как вы думаете, вы спасли свою собственную жизнь, убив этого человека?
— Да. Единственное, что меня беспокоит, так это какой-то фактор мести, когда я убила его? Я думала, что он ранил Харпер. Я хотела, чтобы он умер за это. Разве это не так?
— Келси, я не могу сказать вам, что чувствовать. Этот человек убил много людей и причинил боль многим людям. Были десятки жертв. От людей, которых он убил, до семьи, которая пережила их. Я уверен, для некоторых из родителей и друзей женщин, которых он убил, вы герой.
— О, не говорите так. — Я действительно должна подавить больное чувство. — Я не хочу быть героем за убийство кого-то.
— Хорошо, тогда позвольте мне просто сказать, я лично считаю, что ваши чувства и то, что вы сделали, совершенно здоровы и нормальны. Это нормально — не чувствовать себя виноватой за спасение своей собственной жизни.