— Танте Рене? — Она подходит и смотрит на спящую Келли. — Могу ли я одолжить Келли на несколько минут?
— Э-э, нет, не сейчас, дорогая. Я только что заставила её перестать плакать. Зачем она тебе?
Снова доносится очередной шум, доминирующими являются смех. Даниэль смотрит через своё стройное плечо, когда входит её старшая сестра Лоран.
— Дядя Роби попросил меня прийти за ней. — Отказали Келли, я ожидаю следующего вопроса. — Могу ли я взять Бреннан, тётя Келс?
Я улыбаюсь и киваю.
— Будь осторожна с ней.
Даниэль расплывается в широкой улыбке и тянется к своей кузине. Я помогаю Бреннан устроиться в объятиях её кузины и наблюдаю, как они возвращаются в гостиную. Мы все смотрим на Лоран.
— Можно мне Коллина?
Я киваю, и Элейн переводит.
Кейт щёлкает пальцами.
— Им нужен Клавдий и скотина!
— О нет! — все мои сёстры стонут.
Я заинтригована.
— Клавдий и скотина? Они проводят там вечеринки с римскими тогами или как?
Мама встаёт и освежает свой кофе.
— Хуже, ма петит. И я виновата, я боюсь. Когда они были маленькими, мы играли в игры вместе в дождливые дни. Мы пели и разыгрывали мюзиклы, которые я так любила. Часто это был мой единственный способ заставить всех пятерых сделать что-то вместе.
— Я всё ещё в замешательстве.
— Фаворитом мальчиков был «Семь невест для семи братьев».
Элейн начинает смеяться.
— У него самая возмутительная лирика в мире. Позитивно средневековая, когда дело доходит до гендерного равенства.
— Бьюсь об заклад, они сейчас делают свою любимую песню. — Рене поднимает меня на ноги, и мы все идём к гостиной. — Ты должна увидеть это.
Боже мой.
На телевизоре включён старый мюзикл, а молодой парень из Далласа. Похоже, он консультирует своих, предположительно, братьев в каком-то сарае. Рядом с экраном стоит Джеррард, разыгрывающий сцену со странной точностью.
Скажу вам, что их женщины рыдают,
Кто жил в римские дни.
Кажется, они все пошли купаться.
В то время как были их люди, чтобы пастись.
Ну, римский отряд избавлялся от них.
И видел их в их я-о-о.
Так что они забрали их всех домой, чтобы высохли.
По крайней мере, так говорит Плутарх.
Я качаю головой. Это многое объясняет.
Все дети начинают петь хором.
О да!
Они, женщины, были соблазнительны, рыдали, рыдали.
Подходили, чтобы быть привязанными.
Каждый мускул был троббин, троббин,
Из этой буйной езды.
О, они плакали и целовались, целовались и плакали.
По всей этой римской деревне.
Так что не забывай, что, когда ты собираешь невесту,
Соббин, чтобы была связанной
От этой буйной поездки.
С позиции своего отца на коленях Джейка тренируют говорить:
— Что случилось потом?
Харпер отвечает на вопрос, взяв на себя ведущую роль в пении. Отмечу, что она сидит рядом с Даниэль и Лоран, каждая из которых держит одного из наших детей.
Они так и не вернули награбленное.
Победитель получает всю добычу.
Они понесли их домой громом.
Ротунды маленькие, но милые.
И ты никогда не видел, поэтому они говорят мне.
Такая прямая домашняя жизнь,
С римским ребёнком на каждом колене.
Названы Клавдий и скотина.
Маленькую Бреннан называют Клавдием, а Коллина, бедный дорогой, выбран в качестве скотины. Это довольно комично. Когда дети исполняют следующий припев, наши супруги наконец замечают нас в дверях. Роби встаёт и идёт к Рене. Он обнимает её и помещает её вперёд и в центр.
Теперь, когда люди пошли за ними,
Их женщины не будут доставать.
Кажется, когда римляне секут их,
Что их подруги остаются в замешательстве.
Теперь пусть это будет, потому что это правда,
Урок для таких как ты,
Возьми их, как они, римляне,
Или же они подумают, что ты в замешательстве.
Внезапно он поднимает её на руки и вращает вокруг комнаты, чуть не пропуская люстру, лампы Тиффани и разные маленькие головы. Дети продолжают петь счастливо, не заботясь о неизбежной опасности для жизни, здоровья или имущества. Уклоняясь от своего брата, моя супруга подходит ко мне.
О, они действовали злые и раздражённые,
Но тайно они были в восторге,
Вы могли бы вспомнить это, когда corrallin ‘ваши рулили.
О, о, о, о, эти бедные маленькие дорогие.
Я собираюсь проигнорировать комментарий «рулевых» и просто концентрируюсь на том, что Харпер держит меня прямо сейчас. Я полагаю, что песня правильная. Любовь покрывает множество грехов. Или глупость, в зависимости от обстоятельств.
Я кладу голову на грудь Харпер и крепко обнимаю её, не заботясь о том, что мы перед всеми. Я нуждалась в её присутствии весь день. Я очень люблю своих сестёр, но мне это нужно. Нужна Харпер.
Её удержание меняется от игривого к нежному. Она расслабляется против меня и тихо напевает, потирая круги на моей спине. Всё остальное отходит на второй план. Здесь я в безопасности.
Я даже не понимаю, что плачу, пока пальцы Харпер мягко не отрывают слёзы от моей щеки.
— С тобой всё в порядке, Крошка Ру? — тихо спрашивает она, её голос звучит грубо от беспокойства.
— Мы можем пойти домой? — Я ненавижу себя за то, что спрашиваю, но сегодня мне не нужно больше делиться ею или нашими детьми.
— Конечно. — Её рука касается моей щеки, и я наклоняюсь к ней. — Позволь мне собрать наши вещи, и мы пойдём.
Я целую её ладонь и сразу скучаю по её теплу, когда она отходит, чтобы мы были готовы уйти. Я стою одна, пока тонкая рука не скользит вокруг моей талии. Мама целует меня в щеку.
— Ма петит, всё будет хорошо.
*
Я внимательно смотрю на Келси, пока мы кладём близнецов на пол, чтобы поиграть. Одним из лучших подарков для души, которое мы получили, было это толстое одеяло, которое идеально подходит для растущих детей, надевающих на него головы. Хорошо моется, обеспечивает отличные набивки и ярко окрашено. Мы разложили вокруг них всю линейку игрушек Fischer-Price и откинулись на спинку дивана, чтобы присмотреть за ними.
Я беру руку моей девушки и осторожно поднимаю её. Я изучаю актёрский состав и читаю некоторые надписи, написанные моей дорогой семьёй.
— Победитель и всё ещё чемпион. — Осторожнее, Харпер, ты можешь быть следующей. —Тролль в спортивных шортах. Один раунд, пять зубов. Делай, как я говорю, а не как я. Браслет за пятьдесят тысяч долларов. Чемпион мира по перьевому весу. Победитель Пи Ви Бокс.
Я указываю на предупреждение для меня.
— Я должна беспокоиться?
— Нет, дорогая. Это всего лишь искажённое чувство юмора Рене. Я поймаю её, когда она меньше всего этого ожидает.
Моя девушка издаёт низкий и злой смешок. Я беру ручку с соседнего стола. Я открываю её зубами и начинаю писать без каких-либо колебаний.
— Моя защитница. Я люблю тебя.
— О, ты сладкая. — Она даёт мне поцелуй. — Я никогда не должна была позволять этому зайти так далеко, но я должна была отпустить кое-что из этого.
Её лицо казалось таким же хорошим пятном, как и любое другое.
Я смеюсь, желая, чтобы я была там для этого.
— Что твой врач сказал об этом? — Я осторожно постукиваю по её лбу, чтобы указать, к какому врачу я обращаюсь.
— Он сказал, что я продержалась намного дольше, чем он бы, — она торжествующе усмехнулась, — что это была довольно нормальная реакция, и что я не должна себя мучить из-за этого.
— Не каламбур, а? — Я присоединяюсь к шутке. — Может, я найду тебе хорошего пацифиста, чтобы вместо этого пойти посмотреть?
— Нет, он мне нравится. Он хороший. Он заставляет меня видеть то, что мне нужно видеть, и сталкиваться с вещами, с которыми мне нужно столкнуться, не заставляя меня чувствовать, что он заставляет меня.
Я надеюсь, что мы сможем понять суть дела сегодня вечером. Я ненавижу не в состоянии помочь ей, как я хочу так сильно.
— С чем тебе нужно столкнуться, дорогая? Что тебе нужно увидеть? — Я надеюсь, что она ответит.