Я снова ударилась головой, заставив Бреннан разразиться смехом ещё раз. Женщины. Они держатся вместе. Даже в пять месяцев.
— Я даю.
— Хорошо, тогда ты не будешь носиться против этого.
Из кармана своего солнечного платья Рене выпускает повязку на глаза. Боже, у всех нас есть пары Кингсли? Если она потом достанет наручники, я уйду отсюда. Я выпрямляюсь и сажусь на пятки.
— Что то, что для? — У меня есть причина быть осторожной.
Это Рене. И Роби, без сомнения.
— Сюрприз.
Брайан взволнованно хлопает в ладоши.
— Я люблю сюрпризы!
— Я уверена, что ты не приглашён, — рычу я.
— Это вряд ли справедливо. — Наша няня может дуться с лучшими из них.
Он совершенствовал это особенно сейчас, так как Даг должен был вернуться в Нью-Йорк. Эти двое должны разобраться, один или другой должен двигаться. Интересно, заставит ли меня Келс поднять Дага?
Лучше до нашего продовольственного пособия.
— На самом деле, Брайан, я надеялась, что ты сможешь присмотреть за мисс Харпер Ли, пока я одалживаю её.
Он притворяется, чтобы подумать об этом на мгновение.
— Вы снимете на видео, что бы это ни было?
Она улыбается, показывая свои перламутровые белки до совершенства.
— Абсолютно.
— Хорошо, веселитесь.
С этим мой мир становится чёрным.
— Эй, не так сильно, — протестую я, когда Рене угрожает перекрыть поток крови в мой мозг.
— Я не хочу, чтобы ты случайно изменяла. — Рене делает более чем лёгкий акцент на слове «случайно».
— Я не хочу случайно погасить.
— О, ты будешь, Харпер Ли. Ты будешь.
Где Келс, чтобы спасти меня? Этот последний шоппинг, чтобы спасти мир от разрушения, который продолжается уже несколько дней, кажется даже немногим для моей любимой супруги.
Рене ведёт меня на ноги и берёт меня за руку, чтобы привести меня.
— Постарайся не раздавить одного из детей, Рен. Келс никогда не простит меня.
Она смеётся.
— Мне они нравятся, Харпер. Не волнуйся.
— Люби их, люби их мать.
Рене оборачивается и гладит мою щеку, её дыхание становится тёплым на моей коже.
— Я очень люблю Келси, очень сильно.
— Ты знаешь, что я имела в виду, — бормочу я, но не нажимаю на это. Она выводит меня через чёрный ход, по короткой лестнице на задний двор. Когда мы выходим на траву, я на мгновение останавливаюсь. — Ты не оставила здесь грабли?
— Тск, тск, Харпер. Что ты обо мне думаешь?
— Шлюха?
Ещё один громкий звук.
— Лопаты?
Я получаю щепотку на тыльной стороне руки за это.
— Какие-нибудь неожиданные дыры, о которых я должна знать?
— Только одна в твоей голове.
Я иду вперёд и гуляю с ней. Я могу быть с завязанными глазами, но у меня есть хорошие чувства. Она испуганно вскрикнула.
— Не заставляй меня надевать капюшон.
Могу поспорить, у неё тоже есть.
— Могу ли я спросить, куда мы идём?
— Конечно. — Я думаю, что мы продолжаем ходить кругами, но я могу ошибаться.
Я была немного отвлечена подшучиванием.
— Так? — Я нажимаю.
— Нить, вытягивающая иглу. — Рене не справляется со своей шуткой.
Сначала я не понимаю. Затем меня поражают «Звуки музыки». Боже, я надеюсь, что никто не помещает в мою голову «Одинокого Гоатерда». Это так же плохо, как ‘Summer Lovin’ ‘от Grease. Что это была за старая шутка? Джон Револьтин и Оливия Нейтронная бомба. Интересно, что с ней случилось? Или эта Дебби Бун? Я была в детском саду, когда она пела песню «You Light Up My Life». Я до сих пор помню, как Джеррард пел это по всему дому. Интересно, он шутил или ему это действительно нравилось? Я должна не забыть спросить его об этом в ближайшее время. На публике, конечно. Я хихикаю.
— О чём ты хихикаешь? — спрашивает меня Рен с подозрением.
— О, ничего, — говорю я так невинно, как только могу.
По правде говоря, я не уделила немного внимания тому, что мы делаем, но мне не нужно сообщать ей об этом.
Наши ноги касаются тротуара, и после нескольких быстрых шагов Рен останавливается.
— Оплачена ли твоя медицинская страховка?
— Ещё бы. — Я отвечаю с большей бравадой, чем я чувствую, но девиз Кингсли — «никогда не позволяй им видеть тебя потной».
Ну, это один из наших девизов. Мы склонны придумывать их по ходу дела.
— Стой на месте. — Рене подходит ко мне сзади и поднимает руки к завязанной повязке.
Мучительно медленно она снимает это с моих глаз.
О, да.
Я глотаю и шатаюсь. Песня дня теперь официально «У меня озноб, они множатся». Я чувствую, как мурашки по коже поднимаются у меня на руках, когда я смотрю на то, что находится в гараже Рене и Роби.
Это новый мотоцикл Harley Davidson, Ultra Classic Electra Glide в Blue Pearl. Это горячо, это сексуально, и у него есть великолепные изгибы.
Точное описание, которое можно применить к Келси, сидящей верхом на нём. Я пью в поле зрения медленно: чёрные байкерские ботинки, выцветшие синие джинсы мужского покроя, белая рубашка из ткани — слишком немного расстёгнутая, чтобы быть вполне уместной, чёрный кожаный жилет, свободно свисающий с обширных грудей, подходящая кожаная куртка на спине седла, верховые перчатки, заправленные в задний карман джинсов.
— Привет, Стад.
Я киваю, не в состоянии сделать гораздо больше.
Рене бьёт меня по затылку.
— Где твои манеры?
— Привет, — тихо говорю я, шагая вперёд. — Хорошая поездка.
Она мягко поглаживает сиденье рядом с ней, и я чувствую, как повышается моё кровяное давление.
— Ооо, это так.
— Ты знаешь, как его использовать? — Я бросаю вызов, пытаясь получить некоторое подобие превосходства здесь.
Я сомневаюсь, если это возможно, особенно если кто-то заставляет меня идти на большие расстояния в этот момент.
— Я знаю, как заводить двигатель. Ты знаешь меня, я никогда ничего не получу, не зная, как им пользоваться, — ворчит Келс.
Я оглядываюсь на помощь и не удивляюсь, когда не нахожу её. Я сама по себе здесь. Я сглатываю и собираю последнюю часть всего, что у меня может быть.
— Хочешь прокатиться, маленькая девочка?
— Ну, может быть. Ты та, о которой моя мама всегда предупреждала меня? — Она наклоняется вперёд, даёт мне достаточный удар по расщеплению и осматривается. — Ты та, кто действительно плоха для меня? Кто поведёт меня по садовой дорожке и воспользуется моей невинной природой?
Невинная, моя задница.
Келс прослеживает кроваво-красным ногтём по всей длине бензобака и по центру её груди.
— Потому что, если ты не… удар. Мне не интересно.
— О, дорогая, я всё это, и даже больше. — Придя в себя, я пошла к ней. — Я покажу тебе, что значит иметь силу между ног для разнообразия. — Я позволила моей руке опуститься на её бедро, слегка касаясь её.
Келс хлопает меня по руке, разрывая электричество момента. Она смеётся и качает головой.
— Я знаю, каково это иметь силу между моими ногами. Мне удавалось держать тебя довольно занятой в течение почти двух лет. — Я оцениваю её грудь, радуясь, что Рене это услышала. Пусть это вернётся к Роби и мальчикам. Ха! — Я бы сказала, что я довольно сильная, когда это важно. Теперь поговорим о мотоцикле?
Я подхожу к её улыбке и провожу рукой по её изгибам.
— Это великолепно. Чей это?
— Это мой.
— Твой? — отвечаю я. — Как в… принадлежащих тебе? — Она медленно кивает, как будто я немного медленная, как и сейчас. — С каких это пор ты умеешь ездить на одном из них? — Я качаю головой, когда мне приходит в голову лучший вопрос. — С каких это пор ты хочешь знать, как ездить на одном из них?
— Я брала уроки уже несколько недель. Получила подтверждение моей лицензии вчера. — Она достаёт его и показывает мне. — Я хотела научиться, потому что это то, чем ты любишь заниматься, и я подумала, что мы могли бы попробовать сделать это вместе. — Она на мгновение делает паузу, а затем продолжает с оттенком неуверенности, окрашивая её голос: — Если это не то, чем ты не хотела бы поделиться со мной. Если это так, я пойму. Я просто продам мотоцикл и ораву кожи. — Она глубоко вздыхает, опровергая её предыдущие слова. — Я подумала, что, может быть, мы проведём долгие выходные. Нас только двое. Отправимся в путь, найдём дешёвый мотель и сделаем дешёвые — и грязные — вещи друг с другом.