Лекса шумно вбирает носом, глубоко в себя, воздух. Ее пальцы сжимают простынь, а все тело липкое от пота. Дрожь не намерена покидать ее, плечи содрогаются в рыданиях. Девушка стягивает со своей головы ободок с электродами и швыряет его в угол гостиной. Кларк с Эбигейл в немом страхе отходят на расстояние от шатенки, которая не прекращает плакать.
Уорд быстро опускает пятки на холодный пол, а голова опускается вниз, устремляя взгляд на узоры керамической плитки.
– Мне лучше уйти, а вам – сделать вид, будто вы меня не знаете, – хриплым голосом говорит куда-то в пустоту Лекса. Кларк смотрит на Эбигейл, а затем присаживается рядом с Лексой. Берет ее скользкую от пота ладонь в свою и заставляет посмотреть ей в глаза.
– Ты – хорошая девушка. Мы догадываемся, что в твоей жизни, в прошлом произошло нечто мрачное и неизбежное, за что ты винишь себя, но главное – кто ты СЕЙЧАС. А мы знаем, что нынешняя Лекса Уорд и мухи не обидит.
– Я – убийца…
– Что ты такое говоришь? – Эбигейл поглаживает Лексу по спине. – Не наговаривай на себя.
– Не верите? Давайте поедем в ваш центр и просканируем мой чертов мозг! Вы сами все увидите, если уже не успели понять, насколько черна моя душа.
Эбигейл отказывается от всякого рода проверок и вообще против возвращения девушки в лабораторию, правда теперь в ее душе есть место сомнениям относительно Лексы, той, кем она является на самом деле, основываясь на ее воспоминаниях. Какое-то время в глазах Кларк возгорается неподдельный интерес, но поймав взгляд матери, девушка опускает виновато голову.
В доказательство своего доверия к Лексе, Эбигейл все же старается не вызывать лишних подозрений своим поведением, и оставляет Уорд в своем доме. Кларк также испытывает некоторые сомнения и опасения, но все же не в силах высказать свои мысли вслух.
Лекса не может заснуть и тихо стучит в дверь спальни Кларк. Сонная блондинка говорит «заходи» и девушка на цыпочках заходит в святая святых Принцессы.
– Лекса? Ты почему не спишь? – слегка растирая глаза, спрашивает Кларк.
– Я боюсь засыпать, иначе снова что-нибудь вспомню. У тебя есть противоядие какое-нибудь к последней сыворотке? После нее ко мне стала возвращаться память, пока я сплю… или не сплю. Но я устала и уже не уверена, что хочу…
– Но ты разве не хотела вспомнить все?
– Хотела, но я не думала, что мои воспоминания настолько… болезненные и мрачные. До них я могла чувствовать себя счастливой, особенно когда познакомилась с тобой ближе… пока не узнала, что ты ведешь дневник наблюдений за мной. Но ты заставляла чувствовать себя по-настоящему живой. А теперь, засыпая, я вижу то, что не в силах изменить, а проснувшись – мне просто не хочется все это продолжать, не хочется жить. Тебе интересно знать, что я вспомнила? – Кларк кивает, несмотря на то, что правда может оказаться опасной для нее и матери.
– Я убила тех, кто пытался меня спасти от самой себя. Мои родители! Их не найдет ни Маркус Кейн, ни твоя подруга, Кларк. Они погибли несколько лет назад. Их убили те, на кого я работала с детства. Я просто стояла и смотрела, как их укладывали в гробы. Я, с бешено колотящимся сердцем, но с хладнокровием во взгляде, забивала по последнему гвоздю в крышки их гробов. Я убила друзей своего детства, Октавию и Беллами Блейка, Джона Мерфи…
– Ты убила детей Авроры Блейк? – вопрос срывается с языка Кларк, и та, сама того не замечая, придвигается спиной ближе к стене. – Убила детей жены моего отца? – Лекса не понимает, о чем сейчас говорит Кларк. – Мои родители в разводе уже одиннадцать лет… Отец ушел от нас, когда мне было четырнадцать. Он изменил маме с Авророй. Она была безутешной после смерти своих детей. Но… я просто не верю, что ты способна на убийство. Боюсь, что сыворотка имела побочное действие и это…
– Я воспитывалась с шести лет в армейских условиях, даже в более жестоких, чем армейские. Из нас делали террористов. Каждый из нас проходил курс точно по своей специализации.
Кларк прикрывает глаза и шумно выдыхает через нос. Лекса может слышать, как сердце девушки начало после ее истории начало громко пробивать грудную клетку. Лекса смотрит в глаза Кларк и подходит ближе к ней. Комната теперь пропитана холодным страхом. Эта девушка боится ее и имеет на это полное право.
– Я пойму, если ты сейчас же вызовешь полицию и меня выведут отсюда в наручниках и кандалах на лодыжках. Я и сама готова сдаться властям, вспомнив свое прошлое, даже пускай и его малую часть… Мне страшно вспоминать остальное. Я боюсь, что другие воспоминания окажутся еще страшнее.
– А вдруг ты вспомнила только самые плохие? Что если они специально все подстроили, чтобы ты чувствовала вину? Уверена, ты сделала в прошлом что-то такое, что заслуживает уважения. Тебе просто необходимо вспомнить все!