– Вы серьезно полагаете, что даже будь я в действительности лишь экспериментом для Кларк, то захочу убить ее и Эбби? Даже если ее чувства ко мне наиграны и их на самом деле не существует, то это ничего не изменит, – Лекса поднимается с койки, но лезвие ножа касается ее горла. Рассел разминает шею, несколько нервно сжимая рукоять охотничьего ножа, проводя поверхностно надрез по нежной коже.
– Папа! Что ты делаешь? Остановись! – Джозефина бросается к отцу, выбивая из его пальцев нож. – Лекса, ты в порядке? Боже, у тебя кровь… – блондинка усаживает Уорд на кровать и отрывает от своей рубашки кусок ткани, обтирая шею. – Убьешь ее, убьешь и меня.
– Что за самопожертвование, Джози? – мужчина буквально щебечет перед дочерью, он сохраняет предельную осторожность в своих дальнейших намерениях. – Ты становишься снова слабой! Любовь – слабость! Она тебе не нужна. Лекса не останется с тобой, даже если я сохраню ей жизнь. Если не я, то любой другой может убить ее, не моргнув при этом и глазом. Джози, малышка, я тебя люблю. Эта девчонка погубит нас всех. Если Чарльз узнает, что она не изменилась… Он доложит на нас ЕМУ.
– Пайк отпустит ее, – заканчивает за отца Джозефина.
– Ты еще совсем глупышка…
– Не называй меня глупой. Я сказала, что Лекса не умрет, значит так и будет.
– Тогда согласишься ли ты завершить за нее начатое? Ты убьешь Гриффин?
Лекса в этот момент перестает дышать. Джозефина смотрит прямо ей в глаза, словно ожидая какой-то команды. Рассел вопросительно устремляет взгляд на дочь, которая перекидывается немыми диалогами с Лексой.
Лекса качает головой, умоляя не соглашаться с альтернативным вариантом Рассела.
– Прости, Лекса. Но я люблю тебя, а Гриффин для меня – никто. Я хочу спасти лишь тебя.
– Мне не нужно спасение такой ценой, Джози, – Лекса сжимает в своих руках ладони девушки. – Пообещай мне, что не причинишь ни Кларк, ни Эбигейл вреда. Пожалуйста…
– Джоз! Я – твой отец, не смей слушать эту девчонку! – Рассел хватает дочь за плечо, разворачивая на себя.
– Ты перестанешь быть для меня отцом, если сделаешь Лексе больно хоть физически, хоть морально.
– Джо…
– Пап? Я все сказала. Если ты любишь меня, то поможешь мне избавить Лексу от его контроля.
– Это, боюсь, невозможно, дорогая. Он нас… – пуля проходит сквозь сердце Рассела. Джозефина опускается на пол, удерживая отца. – …услышал…
Тот, кто виноват во всем, вот он здесь, словно просочился из последних воспоминаний Лексы в реальность, он гневно стискивает зубы, смотря поочередно то на Джозефину, то на Лексу. Держа девушек на мушке, мужчина оттягивает момент до нажатия на спусковой крючок. Лекса поднимает руки и идет прямо на дуло револьвера.
– Ты с ума сошла? Лекса, остановись! Он же убьет тебя! – со слезами на глазах умоляет девушку Джозефина.
– Сегодня больше никто не умрет, Эмерсон, – говорит Лекса, подойдя в упор грудной клеткой к дулу пистолета. Карл Эмерсон не решается спустить курок, уголки его губ подрагивают, собственно, как и руки. – Скажите мне в глаза, что было плевать на смерть моей матери, скажите это прямо сейчас. Скажите, что вы не знали, чем все может обернуться? Вы хотели сделать из ребенка вашей любимой женщины монстра, потому что он был НЕ ОТ ВАС!
– Что ты…
– Что я такое говорю? Кажется, вы забыли попросить Лайтборна спрятать от меня один важный момент в том воспоминании, Эмерсон. Я видела, как вы рыдали, после того, как моя мама упала на землю. Вы не желали ей смерти, вы не хотели убивать меня, а всего лишь пытались причинить боль моему отцу, показав его никудышным родителем, позволившим отдать дочь в лагерь убийц и сделать из меня одной из них. Все совершенные мной убийства происходили под чьим-то надзором, под давлением, с чьей-то помощью. Я никогда не убивала по собственному желанию.
– Заткнись, Уорд! – к Лексе подбегает разъяренный Пайк, он брызжет слюной от ярости. – Позвольте, сэр, избавиться от нее сейчас же!
– И кажется, я попала в самую точку, да, мистер Пайк? Ведь вас подослал Эмерсон. Вы прикидывались другом моего отца, но предали всю нашу семью! Вы – предатель! Ваша организация целиком покоится на крови и костях новобранцев и других несчастных, невинных людей. Вы не умеете держать слово, вы обвиняете других в слабости, в то время как сами все когда-то кого-то любили, кто не сумел полюбить вас. Рассел Лайтборн был вашей правой рукой, а вы избавились от него, как от мусора.