– Не помню. Мы слишком много выпили…
– Не сваливай все на алкоголь. Ты трахнулась с Нико! Ты изменила Джози!
– Вы лжете! Мы с Джози любим друг друга, как бы вы не были против наших отношений.
– Скоро моя дочь будет отомщена. Твой плод умрет сегодня.
– Плод? О чем вы…
– Именно из-за Джози я и вынужден так с тобой поступить, – толстая игла врезается в место шрама, а с губ Лексы срывается крик. Рассел закрывает рот девушке своей широкой ладонью, пока та медленно заваливается на бок. Запястья за спиной пытаются сделать последний рывок, чтобы высвободится из металлической стяжки, пока тело в руках Лайтборна не ослабевает окончательно. Рассел разрывает металлическую стяжку, сдерживающую руки Лексы, снимает с нее всю одежду. – Ты и этот… щенок, – Рассел с ненавистью смотрит на молодого киллера. – Ваше отродье умрет очень скоро, а ты, Уорд, навсегда забудешь об этом. Ты нарушила одним своим неверным шагом десяток предписаний. Можешь быть спокойна об одном – Джози об этом никогда не узнает. Для нее ты будешь простым дезертиром, она забудет тебя, выкинет из своей головы раз и навсегда, и поймет, наконец, что отец всегда прав.
– Так, получается, вы меня наказываете не за отступление от миссии? Вы не исполняете приказ Эмерсона? Не из-за того, что я не убила Гриффин? – округляет глаза Лекса, в попытке приподняться цепляясь пальцами за траву, которая тут же обрывается.
Солдаты присвистывают, когда девушка лежит, распростертая на земле в своей абсолютной наготе. Нико подходит к Лексе и приподнимает ее голову, оттягивая за волосы. Его челюсть плотно сжата от злости и одновременно от жалости к Уорд.
– Мы могли бы сбежать из этого ада, но ты сама избрала неверный путь. Расплачивайся теперь, как знаешь… Отец об этом не узнает, я сохраню нашу тайну, – Нико одаривает на прощание Лексу пренебрежительным взглядом и встает на ноги. Девушка поджимает к своей груди колени, свернувшись в позу эмбриона, чтобы хоть как-то согреться и спрятаться от унижающих взглядов.
Лекса не знает, что было в том шприце, но оно уже начинало свое воздействие. Внутренности девушки будто плавили огнем, голова разрывалась от боли, и даже ладони, сжимавшие ее в висках, не спасали положение. Внизу живота раскинулся дополнительный очаг, в котором плавились и купались в огненном мареве ее внутренности. Первая мысль, промелькнувшая в этот момент – Рассел не соврал. Она действительно БЫЛА на первом сроке беременности. Отцом был Нико. Нико Эмерсон.
До того, как потерять сознание, в голове Лексы не укладывается, как она могла изменить Джозефине с этим ублюдком? Пытаясь собрать события того вечера в единый паззл, Лекса чувствует, как ее рассудок начинает рассыпаться. Ее память разрушается точно также, как вирусный червь или троян пожирает операционную систему и все ее файлы. Уорд массирует пальцами виски, прикрывая глаза, из которых бегут слезы. Боль невыносимая, плавящая мозг, прекращается одновременно с потерей сознания, а затем и неожиданным пробуждением.
С чистого листа.
***
Уорд открывает глаза наяву, широко их распахивая. Кислорода не хватает, а ее собственная кровь из носа оказывается в канюлях, поступая обратно. Голубые глаза, смотрящие со страхом на нее, заполнены слезами, Лекса пытается что-то сказать, протягивая правую руку к щеке Кларк, задерживая подушечку указательного пальца посередине нижней губы Кларк.
Лекса цепляется пальцами за ворот рубашки Кларк, приближая ее к себе. Одним резким движением Лекса вырывает прозрачные трубочки канюлей, а кровь из носа уже стекает по ее губам, темно-красной густой дорожкой опускаясь к шее.
Кларк придерживает голову Лексы, чтобы та не запрокинула ее назад. Уорд обхватывает Кларк, повисая на ее шее, пачкая кровью светлую рубашку блондинки. Горячее дыхание касается уха Гриффин и она начинает безудержно рыдать.
– Нам лучше расстаться… если я выживу, – тихим охрипшим голосом шепчет Лекса. Кларк смотрит на девушку с непониманием, возмущением и болью. – Я не была хорошей девушкой для Джози. Не стану и для тебя.
– Ты от меня так просто не отделаешься, Лекса Уорд, – навзрыд, пытаясь все превратить в шутку, говорит Кларк, задыхаясь от собственных слез.
– Я – зверь, – говорит Лекса, проводя ребром ладони под носом, размазывая кровь по левой щеке. – Нам лучше забыть о нашей встрече…
Эбигейл прислушивается к тому, что говорит Лекса, и выставляет по бокам руки, с возмущением надвигаясь на нее. Женщина отталкивает от Уорд свою дочь.
– Маркус, принеси ремни, – повелительным тоном говорит Эбби.
Кейн не понимает этого приказа, но, лишь пожав плечами, уходит в другую комнату и приносит через пару минут пять ремней разной ширины.