Вернувшись домой, он не стал задерживаться и сразу направился в комнату Хоуп. Ее не было в спальне, и он пошел в ванную, чтобы найти тест на беременность. Выйдя из ее комнаты, он краем глаза заметил что-то в саду. Там он и нашел Хоуп, плавающую в бассейне.
На улице было очень холодно, но он заплатил большие деньги за подогрев бассейна.
Держа в руке то, что нашел в ванной, он вышел наружу и кивнул охраннику в саду, чтобы тот уходил. Когда они остались одни, он подошел к краю бассейна. Присев на корточки, он держал тест, пока она плыла к нему.
Ни один из них не сказал ни слова, и она просто посмотрела на тест, а потом на него.
Она не подплывала ближе, и он не отрывал глаз от нее.
— Как ты узнал?
— Думаешь, я позволю тебе выходить из моего дома без защиты? — спросил он.
— Я не знала об этом.
Она уставилась на палочку в его руке.
— Кто-то видел, как я покупала тест?
— Да, и я нашел его в ванной.
Она кивнула.
— Думаю, есть смысл в том, что ты его нашел. Я не знала, как сказать тебе, а написать тебе текстовое сообщение казалось неправильным, — нахмурилась она.
Он отбросил тест и начал раздеваться. По телу пробежал холодок, но ему было все равно. Залезть в бассейн было облегчением, которое он приветствовал, поскольку вода прогрела его кости. Она не двигалась, когда он приближался к ней.
Стоя прямо позади нее, он положил руку ей на живот. Его ребенок, их ребенок жил там.
Его член напрягся при мысли о том, что она беременна его ребенком. Ему не терпелось увидеть, как она округляется и расцветает. Мать его ребенка.
— Мы поженимся, — сказал он.
— Нет.
— Ты отказываешь мне.
— Я не хочу выходить замуж. Я не хочу, чтобы моя беременность меняла что-либо.
Он притянул ее к себе так близко, что она почувствовала длину его члена, прижимающегося к ее заднице.
— Не важно, как сильно ты не хочешь, чтобы это что-то изменило. Беременность все меняет, детка. Ты что, не понимаешь? — Он поцеловал ее в шею, посасывая кожу на ее пульсе.
Она задохнулась, тая в его объятиях.
Скажи ей.
Он никогда не говорил ни одной женщине о своих чувствах и не был уверен, что готов дать ей такую власть над собой.
— Я люблю тебя, Хоуп.
Она отстранилась от него и повернулась лицом.
— Нет. Не говори так. Не говори того, чего на самом деле не имеешь в виду. Я не хочу, чтобы ты говорил то, чего не чувствуешь.
Поймав ее лицо, он прижался губами к ее, заглушая любые протесты. Он не хотел слышать подобное дерьмо.
Обернув ее мокрые волосы вокруг кулака, он прервал поцелуй и посмотрел на нее.
— Ты действительно думаешь, что я скажу какое-то лживое дерьмо, которого не имею в виду?
— Я…
— Я никогда не говорил другой женщине, что люблю ее. Никогда не давал ни одной женщине шанса быть со мной. Я никогда никого не любил, разве ты не понимаешь? До тебя, Хоуп. Я вижу твою симпатичную сочную задницу, ты поворачиваешься и смотришь на меня, и я, блядь, теряюсь. Я хочу видеть твой взгляд на мне все время. Жажду этого, и ни одна женщина никогда не заставляла меня выставлять себя на посмешище, и все же я стою здесь с тобой. Я люблю тебя, Хоуп. Ты можешь верить мне или нет, но ты никогда не будешь говорить мне, что я могу, и чего не могу чувствовать. Я люблю тебя. Я любил тебя еще до того, как ты рассказала мне о ребенке. Я просто не знал, как сказать тебе. Тебе восемнадцать. Ты планируешь жизнь вдали от меня и думаешь, что я хочу быть потерянным маленьким щенком? — В ее глазах стояли слезы, и он ненавидел себя за то, что стал их причиной. — Я плохой человек.
Он остановился. Впервые он почувствовал, как его собственные чувства вырвались на свободу, выливались из него, требуя право голоса, и он не мог их остановить.
— Я убивал людей, и даже не думал переживать об этом в течение дня. Я плохой человек, и я знаю, что ты заслуживаешь лучшего, чем я, но я не могу тебя бросить. Могу сделать все для тебя, но я не могу бросить тебя. И не стану.
Он прижался своим лбом к ее. Они оба тяжело дышали, и он закрыл глаза, поглаживая кожу на ее спине от шеи до попки.
Она медленно обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Купальник, который она надела, скрывал все.
— Я тоже тебя люблю, и это пугает меня.
Взявшись за бретельки ее купальника, он стянул их с ее плеч, наблюдая, как ее грудь высвободилась.
— Ты моя, Хоуп. Ты моя на целую вечность, и я не собираюсь тебя отпускать. Ни сейчас, ни когда-либо.
Он развернул ее, положив ее руки на край бассейна, который был достаточно высоким, чтобы он мог не беспокоиться о том, что кто-нибудь увидит ее.