– Устроит вас, миссис Пейленберг? Это лучшее, что я смог организовать за столь короткое время.
– Да, но боюсь, для моего бюджета окажется дороговато.
– Мы возьмем с вас цену одной комнаты, а не люкса.
– Весьма щедро с вашей стороны, но почему вы так поступаете?
– Потому что ваше пребывание здесь – честь для нас, и потому что это все, что я могу вам предложить.
Дендре поблагодарила его и заговорила о Юкио.
– Завтра или послезавтра приедет мой помощник. У вас есть возможность устроить прислугу постояльцев? Это японец, прослуживший у меня много лет.
– Непременно подыщем для него что-нибудь.
Когда управляющий ушел, Дендре еще раз обошла номер. С излишним шиком, но удобный и уютный, решила она. Не очень нравились ей только картины. Она подумала, как чудесно выглядели бы комнаты с картинами и скульптурами Гидеона, с произведениями искусства доколумбовой эпохи, которые они коллекционировали много лет, с работами Генри Мура, Ганса Гофмана, Макса Эрнста – со всем, что окружало ее много лет.
Вдруг Дендре почувствовала, что страшно проголодалась. Она быстро переоделась в вечернее черное платье, надела шиншилловую шубу, потом все-таки сняла ее, перебросила через руку и вышла из номера.
В вестибюле Дендре увидела Хэвера. Его появление не вызвало у нее ни тревоги, ни раздражения. Пожалуй, она восприняла его спокойно. Для нее самой это было внове – в обществе мистера Сэвиджа она никогда не чувствовала себя непринужденно. В тот день, когда они познакомились и он произнес перед ней речь о том, какой должна быть жена художника, Дендре приняла все условия и ни во что не вмешивалась. Разумеется, они часто виделись, но не имели почти никаких дел друг с другом.
Хэвер еще не привык к новому облику Дендре. Он слегка опешил, увидев ее такой элегантной. Она выглядела особенно эффектно в вестибюле отеля «Шсрри незерленд».
– Уходишь? Я надеялся поговорить с тобой.
– Вижу, Гидеон сообщил тебе по факсу мой адрес? Я знаю, Хэвер, что нам нужно поговорить, но честно говоря, так голодна, что не способна сейчас думать ни о чем, кроме еды. Позвоню тебе завтра.
– Нет! Я приглашаю тебя пообедать, – предложил он.
– Очень мило с твоей стороны. Куда-нибудь не очень далеко.
– Что скажешь о Дубовом зале в отеле «Плаза»? Это напротив, на той стороне улицы.
Когда они вошли в зал, Дендре вспомнила, что всякий раз, когда она и Гидеон заходили в ресторан с Хэвером, он неизменно получал столик. И теперь им предложили один из лучших. Дендре наивно спросила Сэвиджа, как ему это удается.
– Дорогая моя, все очень просто. Я даю очень, очень щедрые чаевые. До неприличия щедрые. Вот что нужно, дабы получить в этом городе то, что хочешь.
Хэвер ужаснулся, когда Дендре попросила хлеба с маслом к шампанскому. И сам сделал заказ:
– Свежую гусиную печенку, гренки с маслом и бутылку самого лучшего сотерна. И побыстрее, пожалуйста, мы умираем от голода.
– Закажи хотя бы какой-нибудь кренделек, пока мы ждем паштета! – не удержалась Дендре.
Хэвер сделал знак официанту, и через несколько секунд на столе появились соленые миндальные орешки. Проглотив несколько, Дендре сказала:
– Уже лучше. Надо полагать, вы с Эдер обрадовались, что я отпускаю Гидеона на свободу?
Хэвер со смущенным видом ответил:
– Не совсем. Теперь мы еще больше беспокоимся за вас обоих. Послушай, тебе не слишком тяжело говорить об этом?
– Тяжело, но с этим нужно смириться. Случившееся затрагивает очень многих. Я еще даже не звонила девочкам.
– Зачем ты на это пошла, Дендре? Почему не могла оставить все как есть? Еще не поздно исправить случившееся.
– Как? Прогнать Эдер? Гидеон не сделает этого, поэтому придется мне, так или иначе. Я ушла от него, потому что он любит ее больше, чем меня, или так думает. Вот и все. За все годы жизни с Гидеоном я никогда не бывала на втором месте. А его страсть к Эдер так сильна, что я отошла на второе. Предпочитаю быть женой, а не любовницей. В конце концов, у меня не осталось выбора. А теперь давай прекратим «зачем» и «почему». Тема закрыта.
Гусиный паштет запили превосходным сотерном. За фазаном в сметане, кальвадосом с яблоками и краснокочанной капустой Хэвер небрежно – слишком небрежно – сказал:
– Буду откровенен с тобой, Дендре. Я считаю, что Гидеон совершил ошибку, предложив тебе половину своих работ. Я намерен попытаться переубедить его. Делить коллекцию – очень скверный бизнес.
Дендре поразило, что Сэвидж пытается вмешиваться в ее личные дела, хоть это и бизнес. Она положила нож, вилку и взглянула на него в упор.
– И что сказал Гидеон?
– Что отдал тебе то, что считал справедливым, и если я хочу что-то изменить, мне следует говорить с тобой.
– И все?
– Нет. Когда я заметил, что с его стороны было безответственно делать такой ход, не посоветовавшись со мной, что передать тебе половину коллекции – все равно что вручить в твои руки готовую взорваться бомбу, Гидеон засмеялся и ответил: «Хэвер, ты никогда не понимал Дендре. Всегда ее недооценивал».
С тех пор как она ушла от Гидеона, Дендре еще не думала, что будет делать с одной из величайших в мире коллекций картин живого классика. У нее не было ни единой мысли ни о чем, помимо того, что необходимо позвонить дочерям, родителям и адвокату, чтобы передать подписанные Гидеоном бумаги и попросить устроить развод.
– Ты говорил об этом с Эдер? – спросила она Сэвиджа.
– Сама знаешь, я никогда тебе не лгал и не собираюсь начинать теперь. Да, говорил, просил ее вмешаться, постараться убедить Гидеона заключить с тобой другое соглашение, без раздела коллекции. Ты ведь понимаешь, что тут нет ничего личного, просто бизнес?.
– Хэвер, я недолюбливала тебя с самого начала и не могла взять в толк почему. До этой минуты. Ты бездушен, не имеешь ни малейшего представления, что такое настоящая любовь и как ведут себя люди, испытав это чувство. Я всегда закрывала глаза на недостаток уважения ко мне с твоей стороны – честно говоря, я бы назвала это чуть ли не презрением. Поступала я так потому, что ты продвигал Гидеона блестяще, как он и предсказывал. Я еще не думала, что буду делать со своими картинами, но определенно потребую их и помещу в безопасное, надежное место. Вообще-то я была не против, чтобы ты продавал их для меня так же, как для Гидеона. Но – такое оскорбление! Ты считаешь, я слишком глупа, чтобы владеть работами Гидеона, самой распоряжаться своей коллекцией! Что я до того бесхребетная и безмозглая, что вы с Эдер должны вмешаться, спасти Гидеона от краха. Что я по своей мстительности стану пакостить Гидеону через самое дорогое для него – работу. Я никогда не представляла, что кто-то, и я в том числе, будет торговать картинами Гидеона, кроме тебя. До этой минуты.
Она бросила салфетку на стол и поднялась. Хэвер был так потрясен ее самоуверенностью и утратой половины коллекции работ Пейленберга, что молчал.
– Из уважения к щедрости Гидеона я буду консультироваться с тобой, когда сочту нужным, относительно каждого шага, который может повлиять на положение картин Пейленберга на рынке. Думаю, нам нет необходимости встречаться какое-то время, поскольку у меня в компьютере есть полный список коллекции и местонахождение каждой вещи. Можешь звонить мне, если возникнут проблемы. Я пришлю тебе копию списка. Если захочешь поговорить о делах, звони.