― Лале… Чего ты хочешь? Я исполню любое твоё желание, если ты обдумаешь его. ― стараясь отдышаться и угомонить напряжение в паховой области, томно шепчет Влад, наклонившись, дабы вовлечь её в поцелуй снова.
― Я хочу полностью стать твоей.
― Но… ― очередное недоуменное высказывание Влада прерывается пылким, голодным поцелуем и возбуждение, которое потихоньку завладевает его разумом пробирается под кожу, звенит в ушах и покрывает мужское тело тонкой корочкой похоти, которую так легко сломать и высвободить все эмоции, чувства и потайные желания. Притянув к себе девушку за талию, мужчина глухо рычит, чувствуя холодные руки на своей шее, то, как подушечки пальцев нежно скользят по выступившим венкам и коже, доходят до ключиц, прикрытых лоскутом льняной рубашки. Любой контакт их кожи только дразнит, делает уязвимыми и затуманивает разум похотью и желанием, завладевая каждой клеточкой их тел.
― Вероятно, нам стоит продолжить в покоях, а не здесь. ― томно шепчет Влад, не распахивая глаз и покалывая её губы своим дыханием, в то время как тело Елизаветы пробирает мелкая дрожь, затем волна крупной россыпи мурашек пробегают по её спинке. Зная, что и вправду им следует пройти в покои, девушка делает неуверенный шаг назад, оставляющим пустоту между ними и где-то внутри, поэтому с каждой секундой желание вновь слиться в поцелуе нарастает в геометрической прогрессии.
― Тогда почему мы до сих пор тут?
***
Врываясь в покои и захлопывая тяжелую дверь за собой, молодая супружеская пара не особо беспокоится о том, что происходит за пределами их комнаты, в каждом коридоре, от каждой стены, мимо которой они проходили, отбивалось звенящим желанием в ушах и тугим комком внизу живота, из-за которого тягучей патокой разливается по телу изнывающее ощущение нехватки чего-то такого, что остаётся загадочным. Влад напористо скользит широкими ладонями по плавным изгибам, исследуя каждый миллиметр её кожи кончиками своих пальцев, чувствуя, как под ними пробегают крупные мурашки. Не разрывая поцелуя, Дракула впечатывает новоиспечённую княгиню в стену, наваливаясь сильным телом на неё и увлекая в объятия, плавно переходящие в раздевание одурманенной любовью и животной похотью Лале. Изголодавшийся мужчина рычит в припухшие алые губы, сминая их, покусывая и виновато зализывая ранки в ту же секунду, ласково кружа языком вокруг них. Стоит девушке прогнуться в спинке, словно кошечке, как её корсет тут же ослабляется, что не удавалось и ей самой с первого раза. Одежда спадает к её ногам, оставляя практически обнажённой, в одной лишь лёгкой рубашке, служившей основой под темно-зелёное велюровое платье, подчеркивающее всё изломы её тела.
― Я не хочу давить или вынуждать тебя. ― на долю секунды оторвавшись от сладких уст проговаривает правитель Валахии, стягивая с себя ткань и оголяя рельефный торс, завораживающий прижатую к стене девушку, губы которой снова оказываются в его власти. От неё приятно пахнет орехами и вином, мёдом и яблоками, и эти ароматы, смешавшись воедино, дразнят мужчину, глухо стонущего от не менее уверенных движений Елизаветы.
Так сложно привыкнуть к этому имени, что его хочется выгравировать у себя на запястье.
Её имя ― на его запястье.
― Ты такой мужественный… ― невесомые касания влажных губ смещаются ближе к его уху, а спустя какое-то мгновение прикусывание мочки затягивает Влада в омут наслаждения, окончательно и бесповоротно. Ломающее изнутри чувство ненасытности, которое парень так старается подавить, берёт над ним верх, и подхватив дрожащее от любого прикосновения хрупкое тельце, на тонкой шее разливаются ядовито-фиолетовые пятна акварели, художественно растекающиеся по тонкой коже. Громкий вздох и тихое постанывание плещется в комнате, вытесняя гробовую тишину и отбиваясь от крепких каменных стен эхом, юрко пробираясь в два затуманенных подсознания.
― Такой сильный… ― резкие движения и тяжело вздымающиеся грудные клетки от перенапряжения, которое вырывает из их уст глухие, мелодичные и оборванные стоны, сопровождает пару до тех пор, пока сильные руки Владислава не разрывают одежду на дрожащем от волнения теле Елизаветы. Она поспешно скидывает обрывки ткани с постели, стараясь не нервничать и полностью довериться Владу, как это случилось не так давно, когда она решила сбежать из Империи.
― Прости. ― коротко отрезает мужчина, нависая над супругой и оставляя едва ощутимый поцелуй на ключице, заставив девушку прогнуться и вздрогнуть, прикрывая потемневшие глаза, ощутив, как трепещут ресницы и бабочки в животе. ― Ты так красива…
Уверенный голос супруга ласкает её ушки, обволакивая в сладкую, тягучую карамель, которую он норовит слизать кончиком языка, ощутив непередаваемый вкус, которым владеет только эта девушка. Не спеша, будто боясь навредить или испугать, Влад касается бархатной кожи грубыми пальцами, следуя от выступившей венки на шее до груди, обведя соски и проходя по плоскому животу, который так напрягался от обжигающе-холодных ощущений соприкосновения их кожи, в паху томно заныло. Не разрывая зрительного контакта, мужчина проводит шершавым языком по затвердевшему соску, и это движение втягивает Лале в тягостный омут эйфории, эхом отдающимся в паху. Липкий сок растекается по внутренней стороне её аккуратных бёдер, который пальцами размазывает мужчина, не отрываясь от долгих и мучительных ласк её груди, которые вырывают из её гортани тихие стоны, которыми он так наслаждается, лаская её тело, чувствуя, что она доверяет ему.
Горячий язык юрко обводит соски, нарочито медленно спускается вниз, оставляя на её животе мокрую дорожку, следом за которой спускается волна мурашек, когда шершавая плоть касается твердого клитора, из-за чего Лале выгибает спинку, подобно кошке, извивается в его руках, словно змея. Сильные руки смыкаются на талии, и чем жестче его пальцы впиваются в кожу, тем напористей движения языка внизу. Нутро ноет, просит воссоединения, слияния двух душ, ощущения крайней точки близости, чувства родственной души рядом.