— Разве вы не должны говорить нам то, что мы хотим услышать?
Мадам Зельда пожала плечами, драматично колыхая своими завесами.
— А вам хочется услышать, что вы — любовники, обреченные на веки вечные? Мне так не кажется, — в шатер ворвался еще один порыв ветра. — Вы привели ко мне холодные ветра. Такая погода необычна и неожиданна для зимнего фестиваля.
— Неожиданна? — Слейт задушил смех. — Даже для всевидящей и всезнающей мадам Зельды? — фыркнул он.
Хлещущие остров суровые зимние ветра вряд ли были необычны, а вот нависший шторм — вполне.
— Нам предсказывают будущее, — Холли снова ткнула Слейта локтем.
— Ладно, — проворчал он. — Но нельзя ли поторопиться? Мне бы хотелось отвезти Холли домой и вернуться на свой маяк до того, как в декабре задуют необычные и непредвиденные декабрьские ветра, — Слейт прикусил язык. Он итак уже дал шарлатанке слишком много информации и боеприпасов для ее предсказаний.
Гадалка подтолкнула к нему фарфоровую чашку и подняла с горячей плиты чайник. Пожарной охране острова Пиберри, определенно, стоит наметить инспекцию этого шатра.
— Мы прочитаем вашу судьбу по заварке.
— Благодарю, но я не хочу пить.
Когда Слейт отодвинул чашку, их с гадалкой пальцы соприкоснулись. Мадам Зельда взяла его за руку и, удерживая дольше, чем следовало, погладила большим пальцем ладонь. Он мельком глянул на Холли и заметил, как она скривила губы в очевидном недовольстве. Гадалка продолжила гладить его руку.
От столь очевидного проявления ревности Слейт почувствовал странное удовольствие. Он не мог припомнить, когда в последний раз женщина чувствовала себя привлеченной к нему настолько, чтобы присматривать, не привлекает ли его кто-нибудь другой.
«О чем, черт тебя дери, ты думаешь?».
Слейт не хотел вызывать у Холли ревность. Он ничего не хотел от нее или с ней, лишь только позаботиться подобающим образом, как и просил Скип.
«Да, ты охрененно врешь самому себе, Слейт».
Пульсирующий член призывал к честности.
Слейт хотел Холли.
Вне всяких сомнений.
Выгнув бровь, он перевел взгляд с одной женщины на другую. И снова его поразило дружелюбие гадалки. Слейт еще не вспомнил ее. Но скоро вспомнит. Она продолжала гладить его руку с теплотой, имеющей мало общего со сверхъестественными предсказаниями.
Внезапной вспышкой пришло воспоминание. Такие же поглаживания и неловкие ласки на расстеленном покрывале позади дюны невдалеке от собравшихся вокруг костра друзей. Кувырканье на заднем сидении машины. Стоило сразу догадаться. Даже без хрустального шара.
— Зои?
— Зельда, — резко исправила женщина.
Слейт освободил свои пальцы из ее руки.
— Линия жизни показывает, что ваше недалекое прошлое расколото, как если бы вы пережили события на грани жизни и смерти, — сказала гадалка.
Да, почти все на острове знали, что Слейт обманул смерть с косой. Он вернулся домой целым и невредимым, выбравшимся из проклятой пустыни с почетной отставкой и грудой медалей.
— Но линия продолжается и в будущем восстанавливается. В хорошем будущем.
— А что с любовной линией? — потребовала Холли.
— Он не дал мне возможности посмотреть.
— Разве гадалка не должна просто знать? — нарочито вежливо предположил Слейт.
— Зато я видела прерывающуюся линию. Отражение прошлых расставаний.
«Ага. Зои, только не начинай».
Он кивнул на хрустальный шар, переставший быть розовым и ставший мутным, с циркулирующими внутри завихрениями. Обман. Очередные спецэффекты. Стоит отдать Зои должное.
— Наверное, теперь очередь Холли. Эти мумба-юмба не моя тема.
— Нет. Я вижу, что вы — твердый человек, человек земли.
Холли рассмеялась так заразительно, что Слейт не сумел сдержать улыбки.
— Он — человек моря. Ну, вы знаете, лодка? Маяк?
— Но, несомненно, знак земли, — отметила мадам Зельда. — Козерог?
Холли ахнула, и гадалка несколько раз провела рукой по поверхности шара, прежде чем всмотреться в его блестящие глубины.
— Я вижу камень.
— Потому что смотрите на кусок камня, — отметил Слейт.
— Камень, который я вижу, серый. Твердый.
Он снова поерзал и незаметно поправил джинсы, удобнее устраивая свой собственный твердый довесок.
— Многослойный.
— Как глубокомысленно, — покосилась на Слейта Холли.
Святой Бог. Если эти две не остановятся, он скоро выпустит ракету и тотально опозорится.