Холли опустила руку и, потянувшись между телами, на ощупь оценила обхват члена, длину, и насколько твердым его сделала.
— Аха, еще не все потеряно? — она ласкала его через одежду.
— Я — мужчина, — прорычал Слейт.
— Это хорошо, — Холли наглаживала его, пока он не стиснул зубы. Не хватало еще кончить в штаны, как какой-то подросток. — И для справки, твой длинный твердый член прямо под моей задницей. Так что я более-менее смогла предположить твой пол.
Холли сжала объятия, теплым дыханием овевая шею Слейта, и нашла своим мягким влажным ртом его губы. Поцелуй кардинально отличался от двух предыдущих, горячих и потрясающих, которыми Слейт одарил ее ранее. Теперь контакт был предельно близким, сплавляющим воедино, душераздирающим, нежным, легким, но эротичным и полным обещания иного рода.
— Ты же знаешь, что сейчас речь не о починке моего проклятого потолка. Мы можем подарить друг другу немного комфорта, как думаешь?
Рано или поздно Холли бы его убила. Слейт уже был наполовину мертв. Очевидно, за исключением члена.
Он вернулся из пустыни жалкой оболочкой, сломленным человеком, пытающимся в знакомой среде восполнить пустоты. Но Холли…Господи. Поцелуи, ее аромат. Обещание. Ненавязчиво, а порой напористо она открывала в его душе все двери и окна, чтобы впустить свежий воздух и…мечты.
Слейт не мог дышать. Несмотря на все усилия держать себя в руках, он начал под столом выстукивать ногами дробь по полу. Женщина, извивающаяся у него на коленях в попытках заставить его чувствовать и отвечать на ее восхитительные поцелуи, заслужила кого-то гораздо лучше, нежели человек, которым он стал.
Слейт опустил руку на стол и сжал пальцы в кулак.
— Прекрати сопротивляться, — убеждала Холли. — Ты дома на острове Пиберри, Слейт. Мы нашли друг друга. Ты не сделаешь мне больно. Я хочу быть с тобой. Я хочу тебя.
— Я сломлен, Холли, — вот оно. Первое озвученное признание проблемы вытянуло из комнаты весь воздух, как леденящий отголосок смерти.
— Я знаю. И не ожидаю, что ты станешь прежним. Не думаю, что хоть один из нас способен вернуться. В любом случае, я не знакома с человеком, которым ты был. Зато знакома с тем, которым ты стал. И мне он нравится. Я хочу его. И если, пока я здесь, смогу ослабить хоть часть боли…
И тогда Слейт поцеловал ее. Отчаянно. Он припал ко рту Холли, вынуждая ее разомкнуть губы. Проведя языком по их уголкам и контуру улыбки, он проник между ними. Слейт вдохнул ее приветственный выдох. Холли поняла его так, как не понимал даже он сам, и почему-то по-прежнему хотела. Все прошлое отпадало, будто луковая шелуха. Они столкнулись зубами, но Слейт наклонил голову и, углубив поцелуй, проникал между губ Холли в диком ритме, пробуя ее рот изнутри. Коснувшись ее языка, он сначала погладил его, а потом втянул в свою игру.
Холли страстно хваталась за Слейта, ища поддержки, и вцеплялась в его плечи с такой силой, что укол ногтей чувствовался даже через фланелевую рубашку. Там, где проходил самый глубокий шрам. Однако ее прикосновения…
Холли отстранилась и, хватая ртом воздух, положила ладони Слейту на грудь. Но не отталкивала. Она начала рывками открывать кнопки на его рубашке и нетерпеливо стаскивать ее с плеч. Склонив голову к груди Слейта, Холли покружила языком по его соску, целуя, покусывая и сводя с и без того нахрен выжитого ума.
— Холли… — снова застонал Слейт.
— Я не остановлюсь, — она укусила его за шею.
Вскочив со стула, он взревел в поражении, триумфе и уникальном сочетании мужских мук с возбуждением, бешенством и жаждой, которая скоро будет утолена.
Слейт крепче прижал к себе Холли и вслепую пошел к лестнице.
— Спальня, — прорычал он.
— Первая дверь справа.
Глава 6
Слейт бросил Холли по центру кровати и, опустившись следом, придавил ее к постели своим телом.
— Будет быстро и грубо, — хрипло прошептал он ей на ухо отчаянно и бескомпромиссно.
— Меня все устраивает, — Холли раздвинула для него ноги. — Я хочу тебя любым способом, каким смогу получить. Я хочу трахаться с тобой, пока ты не потеряешь способность думать и помнить. Заполнить черную дыру внутри тебя.
Слейт в ответ застонал, и она принялась возиться с его рубашкой. Больше никаких разговоров и никаких поддразниваний. Он срывал с нее одежду, как обезумевший.
Приподняв бедра, Холли извивалась под ним, помогая стянуть с нее джинсы и трусики вниз по ногам, пока они не оказались на лодыжках. Слейт не потрудился разуть ее или разуться самому, но ей было плевать. Она знала этого мужчину всего лишь день, но в то же время, будто всю жизнь. Холли никогда никого не хотела сильнее. Оба оставались более чем наполовину одетыми, когда он рывком открыл пуговицу на своих джинсах и, дернув вниз застежку-молнию, освободил великолепный член.