— Благодарю вас.
Маленькая сигарная гильотина, серебряная настольная зажигалка и хрустальная пепельница с вделанным в дно серебряным талером Марии-Терезии стояли рядом с сигарной шкатулкой. Сама Жаклин Шнайдер курила сигареты «Муратти».
— Я отпустила прислугу, поэтому в квартире мы сейчас одни. Конфиденциальность разговора будет соблюдена. Надеюсь, вы тоже примете это условие.
— Да, мадам Шнайдер.
— Прекратите называть меня «мадам Шнайдер»! Вы для меня — Чарли Боксон, я для вас — Жаклин Шнайдер. Это не фамильярность, это — знак доверия. Вы согласны?
— Хорошо, Жаклин, я согласен, но когда меня призывают к доверительности, я настораживаюсь.
— И не отводите так старательно взгляд от моих отсутствующих ног. Я могла бы надеть протезы, но капроновые чулки на неподвижной розовой пластмассе выглядя безобразно.
— Простите, Жаклин, я не хотел вас обидеть…
— Оставим это, Боксон, перейдем к делу!
— Я весь внимание.
Она достала из прикрепленной к коляске сумочки чековую книжку, ручку и выписала чек. Боксон наблюдал за её действиями, не выказывая никакого интереса.
— Вот чек на пятьсот тысяч франков. Это — аванс. Ещё пятьсот тысяч вы получите после выполнения работы. Всего получится около ста двадцати тысяч долларов.
— Это очень значительная сумма, — отреагировал Боксон, покосившись в сторону лежащего на столе чека. — Мне бы хотелось узнать, за что нынче платят такие деньги.
— Я хочу отомстить за смерть моего брата.
Боксон не смог сдержать удивления:
— Но ведь убийца вашего брата был застрелен полицией при аресте! Мой марсельский адвокат сообщил мне о закрытии дела.
— Тот перуанский бродяга всего лишь инструмент в чужих руках. Я хочу уничтожить истинных виновников смерти Гуго.
Боксон помолчал, старательно подбирая слова.
— Мадам Шнайдер, вы не похожи на сумасшедшую…
— Я надеюсь на это…
— Если у вас есть какие-то причины считать кого-то виновным в смерти вашего брата, сообщите об этом в полицию.
— Полиции нет до этого дела, потому что сведения, которыми я располагаю, просто осядут в полицейских досье, но не дадут законных оснований для привлечения кого-либо к суду. Мне нужна обычная месть, Боксон!
— Это звучит чересчур литературно, мадам Шнайдер, а мы с вами пока ещё не литературные персонажи…
— Жизнь зачастую литературнее любой литературы!
— Совершенно с вами согласен, но если вам некуда девать деньги, то отдайте их в фонд помощи детям погибших полицейских.
— Боксон, ваш юмор сейчас неуместен, я разговариваю с вами вполне серьезно…
— А если серьезно, то я — наемный солдат, а не наемный убийца!
Она достала из пачки новую сигарету, Боксон щелкнул зажигалкой.
— Отлично, Боксон! — после некоторой паузы сказала Жаклин Шнайдер. Сейчас приступим к следующей стадии переговоров. Если хотите что-нибудь выпить, то бар справа от вас.
— Вы считаете необходимым продолжить переговоры?
— Если бы вы сразу схватили чек, я бы не решилась продолжить. Вы оправдали мои ожидания.
— Вы в том уверены?
— Абсолютно. Налейте себе чего-нибудь и приготовьтесь слушать.
— Пока вы не начали говорить, уточним: вы уверены, что я — именно тот человек, которому вы можете доверить конфиденциальные сведения? Кстати, может быть, вам тоже чего-нибудь налить?
— Да, пожалуй, там есть сухое «Мартини». Пейте свой «Джонни Уокер» и слушайте.
— Прежде всего: почему я пригласила именно вас. Гуго иногда рассказывал мне о вашем знакомстве. И однажды он сказал: «Если тебе понадобится надежный человек, зови Чарли Боксона»…
— Очень мило с его стороны…
— Разумеется, для моего дела мне нужен надежный человек. Я навела о вас некоторые справки — полученные данные меня устраивают. Вы ведь профессиональный диверсант? А мне нужен именно диверсант.
— По-моему, вам нужен был киллер…
— Как вы представляете себе мои поиски киллера? Дать объявление в газету? Или позвонить на биржу труда? Теперь о самом главном.
— Простите, вы по-прежнему уверены, что не пожалеете о предоставлении мне ваших конфиденциальных данных?
— Вы уже задавали этот вопрос, Боксон. И я тоже задавала этот вопрос себе. Так вот: вы единственный человек, которому я могу довериться. Вас рекомендовал мой брат Гуго — лучшей рекомендации мне не надо. И не бойтесь услышать чего-либо лишнего. Бояться следует того, о чем вам не расскажут. Если все-таки хотите выпить, то в холодильнике есть лед и содовая.