Он был хорош, но Бист был лучше.
Калеб был более чем счастлив, что его брат взял на себя инициативу. Быть главой семьи Карсонов — это не то, чем он хотел заниматься. Он был более чем счастлив выполнять приказы.
Оглядывая свой дом, он заметил зеленоглазую красавицу, сидевшую у окна библиотеки. Она всегда сидела там. Всегда смотрела на сад. Уже не в первый раз он задался вопросом, о чем она думает. Выйдя из машины, он сунул в карман мобильный телефон и направился на кухню, где Энн готовила ужин.
Она была членом семьи Карсонов уже несколько десятилетий. Она знала, чем они занимаются, но при этом не обращала внимания, готовила и организовывала для них уборку. Он не хотел, чтобы с ней что-то случилось.
Здравствуйте, мистер Карсон.
Сколько бы раз он ни просил ее называть его Калебом, она этого не делала. Ей нравилось, что между ними существует формальность.
Наш гость что-нибудь ел?
Энн нахмурилась. Да. Закусила тостом, оправдалась и ушла в библиотеку, уставившись бог знает на что. Я не понимаю. Она скоро начнет угасать.
Она была полноватой. На ее одежде значился восемнадцатый размер, но за последние несколько недель он заметил, что одежда стала ей свободна. Ему это не нравилось.
Сделай нам обоим по сэндвичу, — сказал он.
Энн не стала задавать ему вопросов и начала выполнять его просьбу. Он подождал, пока она закончит, наблюдая, как она кладет ломтик ветчины, сыра и соленых огурцов с одной стороны, намазывает майонезом с другой и выкладывает все это на красивую тарелку.
Спасибо.
Он взял обе тарелки и направился в библиотеку на втором этаже. За дверью он остановился, размышляя, сможет ли она справиться с тем, чтобы есть в одной комнате с ним. Он никогда не причинял ей вреда, но это не означало, что она не боялась. Калеб понимал страх и уважал его. То, что он никогда не причинял ей боли, ни на секунду не означало, что он не мог.
Открыв дверь, он помахал ей рукой. Она сидела у окна, поджав колени к груди. Он почувствовал непреодолимую потребность… защитить ее. Он не понял этого. Он не нес за нее ответственности, но отправлять ее в мир иной казалось неправильным, по крайней мере, ему.
Если ты не съешь что-нибудь в ближайшее время, у Энн будет приступ. Он подошел к ней, поставил их тарелки на ближайший столик и взял стул, чтобы сесть прямо перед ней. Энн — повар.
Я знаю, кто она, — сказала она.
В ее словах не было никакого отношения. Она улыбнулась ему. Ему понравился звук ее голоса. Он был мягким, добрым, немного хрипловатым от непривычки.
Протянув ей тарелку, он заглянул в ее красивые зеленые глаза. Ты должна поесть.
Не сомневаясь, она взяла предложенную тарелку.
Сев напротив нее, он взял сэндвич и откусил большой кусок. Ешь.
На этот раз она съела, и ее глаза закрылись.
Ты любишь соленый огурец и майонез вместе?
Да, обожаю.
На этот раз она откусила еще больше, и он не мог не улыбнуться. Бист считал, что его сочетания сэндвичей отвратительны. Может, это просто соленый огурец и майонез, но, по его мнению, это было равносильно успеху.
Могу я задать тебе вопрос? — спросила она.
Конечно.
Как долго я здесь пробуду?
Он сделал паузу на середине жевания. Тебе здесь не нравится?
Это прекрасное место, но это не мой дом, и я не очень понимаю, что здесь происходит. Папа просто сказал мне ехать с тобой, вести себя хорошо, делать все, что ты хочешь, и не лезть к тебе, пока я тебе не понадоблюсь.
Ты не вернешься домой. Калеб наблюдал, как она побледнела.
Никогда?
Никогда.
Что… э-э… что я должна буду делать?
Он увидел, что ее рука слегка дрожит, и это ему не понравилось. Тебе просто придется еще немного изучить территорию. Тебе не обязательно оставаться запертой здесь, в библиотеке. Ты не принцесса, ожидающая прихода своего принца.
Ее щеки разгорелись.
Я этого и не ждала. Я просто… Мне нравятся библиотеки. В них обычно очень тихо, а сюда никто не заходит. Я могу пойти куда угодно?
Куда угодно. В сад, в бассейн, куда угодно.
Я не умею плавать, — сказала она.
Когда-нибудь я научу тебя. Он доел второй бутерброд и стал наблюдать за ней, погрузившись в раздумья. Как насчет школы?
А что?
Может, тебе принести учебники? Помочь тебе устроиться?
Я не хожу в школу.
Почему?
Папа забрал меня три года назад. Она показала на свой шрам. Мы уехали из города, и я больше не возвращалась.
****