"Этого дерьма не будет", — сказал Калеб, перелистывая страницу. "Вот почему я не люблю иметь дело с грязными копами".
"У грязных копов есть своя польза. А вот кого я не люблю, так это грязных копов-крыс. Этот парень опасен".
"Ты хочешь, чтобы он умер?"
"Да".
Калеб увидел место, где он проводил операции. "Как долго он там пробыл?"
"Один день. У меня уже есть ваши билеты".
Бист протянул билеты на самолет. Калеб изучил их, затем посмотрел на брата. "Почему у меня два?"
"Для твоей женщины, конечно. Вегас может быть таким… замечательным местом. Можно устраивать свадебные церемонии, играть в азартные игры".
"Я прекрасно знаю, что ты пытаешься сделать, и это не сработает", — сказал Калеб.
"Ну, ты мог бы сделать из нее честную женщину".
"Она не умеет любить", — сказал Калеб.
"И ты тоже. Кроме того, удивительно, что происходит, когда вы проводите время вместе. Слова произносятся, чувства развиваются, и не успеешь оглянуться, как ты уже счастливый женатый человек, которому есть ради чего жить, и у него на подходе ребенок".
Теперь на лице Биста появилась улыбка, и он выглядел чертовски гордым собой.
"Ты действительно любишь Хоуп?" спросил Калеб, закрывая папку.
"Больше всего на свете".
"Разница в возрасте… тебя не беспокоит?"
"Нет. Не беспокоит. Я мог бы позволить ей беспокоить меня, если бы постоянно сидел и думал об этом, но я отказываюсь позволять таким мелочам мешать мне. Она счастлива. Я счастлив. Вместе мы делаем друг друга такими, и я не собираюсь сомневаться в этом. Может, тебе стоит задуматься об этом?"
Калеб уставился на билеты в своих руках. "Ты не думаешь, что это опасно — брать ее с собой в поездку?"
Бист вздохнул. "Вся наша жизнь опасна. Мы могли бы создать вокруг нашей женщины магический щит, и все равно они были бы в опасности. Я иногда теряю сон из-за опасности, которой постоянно подвергается моя женщина? Да. Бывает, что я даже не могу нормально думать, настолько это меня беспокоит. Тогда я решил, что лучший способ защитить мою женщину — это научить ее защищать себя".
"Ты учишь Хоуп защищаться, даже будучи беременной?" спросил Калеб, пораженный тем, что его брат способен на такое.
"Есть мужчины и женщины, которых не волнует, что она беременна. Я просто забочусь о своей женщине так, как умею".
Бист поднялся на ноги, что означало конец разговора.
"Надеюсь, скоро мы узнаем, что наша проблема решена".
Они пожали друг другу руки, и Калеб покинул дом брата.
Сидя в машине, он смотрел на билеты на самолет. Ему стало интересно, была ли она в Вегасе. Должен же был быть хоть какой-то шанс с учетом игорного бизнеса ее отца.
Отложив билеты в сторону, он завел машину и выехал из безопасного дома брата.
Путь до дома был недолгим. Позвонив своему начальнику службы безопасности, Калеб распорядился, чтобы в аэропорту Вегаса его ждали люди, которые доставят их в гостиничный номер. У них были люди по всему миру, которые с радостью согласились быть в их охране.
Конечно, каждый мужчина должен был пройти проверку, и Бист не оставлял ничего на волю случая.
Калеб нашел Энн на кухне, готовящей хлеб. "Она в саду, сажает новый розовый куст".
"Разве она не занималась сегодня?" спросил Калеб.
"О, да. Ей просто нравится отдыхать в саду. Это то, что ей стало нравиться".
"Я отвезу ее в Вегас на пару дней. Дом может быть в твоем распоряжении".
Энн улыбнулась. "удешь ли ты пользоваться некоторыми… предметами роскоши, пока будешь в отъезде?"
"ы спрашиваешь меня, женюсь ли я на ней?"
"Ну, там ты можешь сделать это довольно легко".
Калеб усмехнулся. "Сомневаюсь".
"Это потому, что ты чувствуешь, что не заслуживаешь любви?"
Энн сделала паузу в замешивании теста. Ему не нужен был свежий хлеб, но Энн пекла его каждый день. Она также отдавала несколько буханок людям, которые охраняли его дом.
"Дело не в этом".
"Конечно, это так. Я помню тебя маленьким мальчиком, когда ты приходил на кухню после одного из отцовских… наказаний. Ты из всех своих братьев всегда страдал. Будучи самым младшим, он не хотел, чтобы ты рос ребенком".
"Я никогда не хотел".
"Нет, ты никогда не хотел, но я видел, что это делает с тобой".
"Ты не мог остановить это".
"И из-за этого ты поверил, что не способен быть любимым, Калеб".
Он уставился на своего повара, вспоминая все побои, которым его подвергали. От простой просьбы дать игрушку до выпрашивания печенья — если отец слышал, как он просит о чем-то, это был ремень или другое наказание. Его даже оставляли на ночь с собаками на морозе, потому что он любил погреться.