Выбрать главу

— Так почему же ты до сих пор не приехала? — спросила Мелани, видя, что дочь медлит с ответом.

— Понимаешь, мам… — пробормотала Кристин, ощущая себя человеком, внезапно забывшим большую часть известных ему с детства слов. — Ну… гм…

— У тебя все-таки что-то случилось, — утвердительно произнесла Мелани. — Я слышу это по твоему голосу.

Не зная, как правильнее отреагировать на слова матери, Кристин рассмеялась.

— Не выдумывай ерунды, — ласково сказала она, беря себя в руки, несмотря на то что в памяти один за другим стали оживать моменты их с Тимом близости. — Я в полном порядке.

Он подошел ко мне сзади, когда я стояла вот тут, звучало в ее голове. И обнял за талию… Потом убрал мои волосы, поцеловал в шею, опустил руки ниже, на ягодицы… О господи! По-моему, он сказал, что мой зад сразу ему приглянулся…

— Видишь ли, вчера я очень поздно уснула, проворочалась в постели чуть ли не до утра, — сказала она довольно тихим голосом, по которому догадаться о ее волнении было сложнее. — Вот и встала сегодня только в одиннадцать, даже не успела еще позавтракать. Сейчас перекушу и сразу к вам.

— А почему ты долго не могла уснуть вчера? — встревоженно спросила Мелани. — О чем-то переживала? Боишься ехать на соревнования?

Кристин старательно громко засмеялась, надеясь заглушить навязчивый голос в голове, твердящий: «Он взял меня прямо здесь, в этой комнате, на этом самом полу…»

— Твоя дочь ничего не боится, ты ведь знаешь, — сказала она. — Ни о чем не волнуйся, прошу тебя. Я ни на минутку не задержусь. Позавтракаю, соберусь и сразу поеду к вам.

— Может, у нас позавтракаешь? — предложила Мелани, все еще обеспокоенная необычно звучащим голосом дочери.

— Ладно, поем у вас, — без возражений согласилась Кристин.

— Тушеную цветную капусту с рыбой в томатном соусе, — сказала Мелани, прекрасно зная, что эти немудреные блюда Кристин любит с детства.

— Здорово! — воскликнула та, зажмуриваясь, чтобы не видеть проклятой подушки в кресле, так живо напоминающей о неземной страсти, которая владела ею каких-то несколько часов назад. — Теперь я уж точно не задержусь!

— Хитрюга, — с нежностью проворчала Мелани.

Положив трубку, Кристин открыла глаза и вопреки голосу разума, советовавшему ей поскорее уйти из этой комнаты, подошла к розам, присела на корточки, уткнулась в бархатные ярко-красные цветы носом… и беззвучно заплакала.

Как быстро закончилась моя чудесная сказка, всхлипывая, подумала она. Сказка, в которую, как видно, я ни секунды не должна была верить. Прекрасный принц никогда не видел во мне свою единственную. Только предмет насмешек, а вчера еще и ветреницу, с которой можно поразвлечься. Вот и цветочки подарил, чтобы все прошло гладко и без неожиданностей. Реализовать свой план у него получилось с блеском…

Кристин вскочила и в приступе не свойственной ей остервенелости замахнулась на цветы рукой, словно увидела вместо роз полсотни голов насмехающегося над ней Тима.

Ее рука застыла в воздухе. Ударить по розам — сегодня еще более восхитительным, расправившим лепестки и как будто призывающим полюбоваться их красотой — она не смогла.

Слезы все еще катились по ее щекам, а сердце из мечущейся по тесной клетке вольной птицы превратилось в смиренную пленницу.

— Простите меня, — прошептала Кристин, шмыгнув носом и опять наклоняясь к розам. — Вы ни в чем не виноваты. Виновата я, я одна…

Ей хотелось простоять вот так, глядя на это бархатно-красное великолепие, не ведающее людских страстей и печалей, целый день. Но ее ждали мать и отец, множество незавершенных дел и соревнования, на которых ударить в грязь лицом ей не позволили бы самолюбие и чувство долга перед товарищами, перед целой страной. Поэтому, запрятав тоску в самый далекий тайник в сердце, Кристин вытерла слезы, быстро собралась и поехала к родителям.

9

Выходя от Кристин, садясь в машину и направляясь домой, Тим проклинал минуту, когда жуткие гадости слетали с его губ. От стыда, отчаяния, чувства невыносимой неудовлетворенности своим поведением его мысли пришли в такой разброд, что решить, как действовать дальше, не представлялось невозможным.

Приехав домой, он сразу лег в постель, но уснуть долго не мог, снова и снова возвращаясь то к самым сладостным минутам, подаренным ему Кристин, то к последним перед расставанием — отвратительным, мрачным, пережить которые не пожелаешь и врагу.

Погрузился в тревожный, наполненный непонятными картинами сон он около шести утра, а в восемь уже проснулся — невыспавшийся, злой, терзаемый тяжестью в сердце.

Подобное состояние было ему несвойственно, и Тим искренне сочувствовал тем, кто попадался ему в эти минуты под руку. Сегодня жертвой его дурного настроения стал Дейвис, позвонивший в четверть девятого и бодро предложивший съездить куда-нибудь днем и о том о сем потрепаться.

— Какого черта ты звонишь в такую рань? Совсем сдурел? Забыл, что сегодня суббота? Я досматривал десятый сон и никак не думал, что кому-то взбредет в голову этот сон прервать!

— Эй, старик, потише. — Дейвис умел оставаться невозмутимым в любой ситуации, но в обиду себя никогда никому не давал, даже друзьям. — Ты не в духе, понимаю, но зачем же так орать? За подобные выходки можно и по физиономии схлопотать, ты меня знаешь.

— Ладно, не кипятись, — проворчал Тим, немного остывая. — Я ведь сказал, что еще спал. Спросонья чего не выкинешь!

— Так я и поверил! — Дейвис усмехнулся. — Если бы ты спал, то вообще не ответил бы или ответил бы только после сотого звонка.

— Хорошо, сдаюсь, — примирительно произнес Тим, сознавая, что не прав, и стремясь загладить свою вину. — Я действительно вот уже двадцать минут как не сплю. Только ума не приложу почему: я заснул лишь под утро.

— Вчера где-то веселился, да? — спросил Дейвис уже абсолютно ровным голосом.

— Гм… даже не знаю, как сказать… — промямлил Тим, вспоминая вчерашнее кошмарное расставание с Кристин и чувствуя себя законченным неудачником.

— Не знаешь, как сказать? — Дейвис рассмеялся. — Ты что, перебрал? Не помнишь, что вчера с тобой происходило?

— Нет, не перебрал, — торопливо ответил Тим. — Да, я выпил пару бокалов вина, но опьянел всего самую малость. Понимаешь, дело вовсе не в выпивке… — Он ощутил вдруг острую потребность поделиться с другом своими неприятностями. — Со мной в последнее время творится что-то странное, старик. Я как будто сорвался с обрыва и куда-то лечу, но ощущаю при этом, что впереди не неминуемая гибель, а нечто потрясающее, но то, что раньше я считал недостойным и капли внимания… — Он тяжело вздохнул. — Только, чтобы заполучить это потрясающее, надо приложить некоторые усилия, кое с чем смириться, а я и в ус не дую. Понимаешь?

— Признаться, не совсем, — серьезно ответил Дейвис. — Но с великим бы удовольствием во всем разобрался и попытался тебе помочь. Может, пояснее опишешь, что за странности с тобой творятся?

— По-моему, в моей жизни наступает какой-то новый этап, а я, вместо того чтобы отбросить ребячество и основательно к нему подготовиться, веду себя как подросток, непонимающий, что ему нужно, — медленно произнес Тим.

И тут же сообразив, что Дейву опять будет сложно расшифровать его слова, он поспешил добавить:

— Наверное, нам действительно лучше встретиться, если ты, конечно, еще не передумал.

— Само собой, нет. Какие могут быть разговоры?

— Только давай позднее еще раз созвонимся, мне надо решить сегодня кое-какие вопросы, — сказал Тим.

— Надеюсь, ты не ввязался в какую-нибудь аферу? — осторожно полюбопытствовал Дейв.

— Нет-нет, что ты. Никакого криминала. — Тим усмехнулся. — Не переживай.

— Ладно, — ответил Дейвис. — Когда освободишься, позвони.

— Хорошо.

Закончив разговор, Тим призадумался. Какие конкретно вопросы ему предстояло решить сегодня, он еще не знал, но был настроен предпринять все возможное для улаживания ситуации с Кристин.

Звонить ей было бесполезно, даже если бы ему удалось узнать через справочную службу или через клуб номер ее телефона. Она ответила бы что-нибудь категоричное и не стала бы его слушать. Ехать к ней тоже не имело смысла — у Кристин хватило бы твердости вообще не пустить его на порог. Оставалось разыскать ее где-нибудь вне дома и упросить выслушать.