— Наташ, он меня старухой обозвал! — возмущённо заметила Марина и топнула ногой.
— Ура! — весело воскликнула Наташа. — Какая ж это свадьба без скандала! Кайтуков-первый, пойди сюда!
Дамир быстро оказался рядом, они с Рашидом переглянулись и молча уставилась на своих жён.
— Как всегда — слишком шумно! — Марина всплеснула руками и упёрла их в тонкую талию. — Представляешь, я ему предложила любовью заняться, а он мне ответил, что мы уже старые для этого!
— Ты не говорила о любви, — возразил Рашид, делая шаг в сторону жены. — Ты о ребёнке говорила.
— Кайтуков, ты же врач! Дети не появляются без любви, — со смехом ответила ему Марина, отступая назад и пытаясь укрыться за спиной Наташи. — Вот Ларинка с Пашей родителями стали, а между прочим, мы с Ларой ровесницы! А он мне говорит, что я старая!
В следующий момент Рашид схватил жену в охапку, заглушая её визг поцелуем. Дамир прищурился и вопросительно поднял бровь, глядя на свою жену.
— Кайтуков, даже не думай об этом, — прошипела Наташа. — Никаких детей, понял? Мне нашего Ромки за глаза хватает!
— А если девочку? — тихо спросил Дамир и с улыбкой качнул головой в сторону смеющейся Насти.
— Да ты же не по девочкам! Это у мужчины-лайт получаются три вещи — посадить огурец, построить скворечник и вырастить чайный гриб. И, возможно, родить девочку, а вы, Кайтуковы, только пацанов штампуете как под копирку!
Дамир обнял жену и положил подбородок ей на голову:
— Я принимаю все твои претензии, но можно попробовать, правда?
— Ты опять запрёшь меня дома, как в старые добрые времена?
— Нет, я просто тебя никуда не отпущу. Согласна?
— Куда же я от тебя денусь, Кайтуков? Конечно, согласна. — Наташа подняла голову и посмотрела в глаза своего мужчины. Ух, какие глазищи, чёрные прямо! И всё такие же как раньше, только морщинки вокруг…
— Горько! Горько! — Гости и сотрудники ресторана аплодировали поцелую молодожёнов и улыбались, поглядывая на целующихся в разных уголках зала родных жениха и невесты.
Глава 21
Девять месяцев спустя
Наташа замолчала, прикрыла глаза и сцепила зубы. Нет, когда Ромку рожала, так больно не было! И зачем только согласилась с Дамиром! Ему-то что, получил удовольствие, а ей девять месяцев носи-тошни, ни сесть, ни встать нормально, не поспать на животе, а теперь ещё рожай, страдай. Больно-то как!
— Кайтукова, отдай телефон! — Врач-акушер со смехом протянул руку, но Наташа помотала головой и сквозь стиснутые зубы грозно прошипела:
— Не-е-ет! Я ещё не всё сказала! Кайтуков, я тебе в еду пургена налью и закроюсь в туалете! А когда ты будешь туда ломиться, я буду тебе говорить, что нельзя, терпи! — Она выслушала ответ и вдруг совершенно спокойно выдала: — Не, нормально, он ещё и ржёт, негодяй! А-а-а, спасите, помогите! Спасите, помогите!
Врач, стоявший рядом, отобрал всё-таки у неё телефон, коротко бросил в трубку:
— Всё, Дамир, до связи. — Потом прослушал очередное «спасите, помогите» и кивнул акушерке и медсестре, что крутились рядом. — Наташка, ты у меня сейчас прямо как Винни-Пух, когда он в норе у Кролика застрял.
Наташа скосила глаза и выдохнула:
— Убью! Сначала Кайтукова, а потом тебя, Казанцев!
— Нельзя меня убивать, я ещё не у всех в вашей семье роды принял. Девочки, полное раскрытие, готовьте столик и тепло. Наташа, давай, девочка, постарайся. Как дочку-то решили назвать? Катя, готовь шить на всякий случай. Ната-а-аша, тужься! Ай, молодец! — Казанцев усмехнулся на очередное пожелание будущему отцу, с которым они когда-то вместе учились, и спокойно ответил стонущей роженице: — Наташка, головка появилась, давай, давай, моя хорошая! Ещё чуть-чуть, — и громко рассмеялся, услышав от жены друга «ты только Кайтукову не говори, что ты меня "моей хорошей" называл».
Через несколько напряжённых минут в светлом зале раздался громкий плач новорожденной девочки, мама, уставшая, но счастливая, выдохнула:
— Дайте мне её, давайте быстрее! — Малышку приложили к маминой груди, Наташа ласково провела ладошкой по тёмным волосикам и тихо проговорила: — Здравствуй, Аминат. Здравствуй, малышка.
Медсестра, что постоянно была рядом с Наташей, аккуратно подняла ребёнка с маминой груди. В зале суетились люди, раздавались короткие команды, но Наташа слышала только тихое недовольное кряхтение своей дочери.
— Кать, давай шить. Наташа, тут мне надо красоту навести, чтобы Дамир потом не обижался, что я ему весь кайф испортил. Я два шва наложу, ты же умница?
Он что-то ещё говорил, но уставшая мама только молча кивнула в ответ. Она прикрыла глаза и чуть повернула голову к окну, сквозь ресницы глядя на уже начавшие желтеть листья. В это время в коридоре раздался крик: «Фёдрыч, ты где-е-е?!», Казанцев выдохнул, сделал последнее движение иглой и, не отрываясь от шва, пробормотал: