Мои слова замирают, когда я замечаю её ноутбук на обеденном столе. Очевидно, она была в процессе просмотра, потому что на экране изображен дизайн детской комнаты с жёлтыми стенами, танцующими животными и облаками с улыбками. Открыты и другие вкладки, и я предполагаю, что они ведут к большему количеству детских товаров. Я смотрю на её лицо. Она уже была пепельно-бледной и потрёпанной. Теперь она выглядит ещё более бледной и слабой.
— Ты беременна, — выпаливаю я.
Реджина выглядит так, будто собирается расплакаться. Она кладёт руку на живот, как будто может каким-то образом скрыть от меня то, что растёт у неё внутри. Однако она не отвечает, и сохранять самообладание теперь практически невозможно.
— Ты беременна? — требую я снова, мой голос немного дрожит.
Её нижняя губа дрожит, когда она кивает. Затем она выпрямляется, и в её глазах появляется решимость.
— Да, но тебе не о чем беспокоиться, Райан, — произносит она. — Мы ничего от тебя не хотим. Я даже не буду вписывать твоё имя в свидетельство о рождении, если ты этого хочешь. Я сама позабочусь о ребёнке и с помощью родителей смогу это сделать.
Она продолжает говорить, но я не слышу. У нас будет общий ребёнок? Моё сердце замирает, а колени подкашиваются. Я буквально хвастаюсь рукой за стену, чтобы не пошатнуться и не упасть на пол.
— У нас будет малыш, — продолжает она. Её голос звучит немного отдалённо, но постепенно становится громче. — Мы столько раз занимались любовью у тебя дома, и ты знаешь, что мы использовали защиту, но было несколько раз, когда мы просто увлекались моментом.
Я пошатнулся. Я не могу ясно мыслить. Внутри неё мой ребёнок. Внутри неё мой ребёнок! Тем временем Реджина продолжает говорить. Теперь её голос стал громче, и я лучше слышу слова, несмотря на звон в ушах.
— Я знаю, что это значит для тебя, — молвит она. — Я помню, как ты сказал, что не хочешь больше детей, и это нормально. Я уважаю твоё решение, Райан, и решила, что этого ребёнка я смогу вырастить сама. Опять же, с моей стороны было так глупо не обратить на это большего внимания, и я ничего от тебя не жду. Я не собираюсь судиться с тобой или принуждать тебя к чему-либо. Я подпишу всё, что напишут твои адвокаты, и…
Внезапно я прихожу в движение. В один момент я вяло прислоняюсь к стене, как будто вот-вот упаду, а в следующий момент стою перед ней с разъярёнными глазами.
— Моё имя наверняка будет в этом свидетельстве о рождении, — рычу я. — Если ты хотя бы подумаешь бросить меня, я это сделаю…
Её подбородок поднимается вверх.
— Что ты сделаешь, Райан? — спрашивает она. — Заявишь права на этого ребёнка? Будешь воспринимать его или её как своего сына или дочь? Признаешь его и будешь воспитывать вместе с Рико, Ронни, Ребеккой, Руфусом и Рэйчел?
Вот так. Она давит на меня, а мне плевать.
— Да! — рёвом произношу я. — Это то, чего я хочу для своего ребёнка. Я хочу этого ребёнка. Я хочу иметь от тебя ребёнка. Почему ты могла подумать иначе?
Это затыкает Реджину. Она стоит и смотрит на меня, её карие глаза озадачены.
— Что, прости?
— Может, ты замолчишь уже, чёрт возьми? — я реву. — Иисус Христос! С чего ты взяла, что тебе нужно обо всём заботиться в одиночку? Я хочу. Этого. Малыша. Почему ты думаешь иначе?
Теперь она совершенно потеряна. Реджина тяжело сглатывает и говорит:
— Райан, я отчётливо помню разговор с тобой, в котором ты сказал, что закончил расширять свою семью. У тебя уже пятеро детей, и это слишком много для тебя. Ты измотан и расстроен тем, что у твоих детей нет матери. Ты напряжённый отец-одиночка, которому нужно управлять империей. Всё нормально. Тебе не придётся менять свои взгляды, потому что я позабочусь об этом ребёнке. Тебе не нужно ничего делать.
Эта женщина просто не понимает, сколько бы раз я ни пытался донести свою точку зрения. Я буквально хватаю её за плечи и слегка встряхиваю. Её голова покачивается назад и вперёд, и я тут же отпускаю её.
— Реджина. Я тебя люблю. Я хочу этого ребёнка. Я хочу быть с тобой и ребёнком. Все, что я мог сказать в прошлом, было просто шуткой. Да, я отец-одиночка, страдающий стрессом, но все жалуются на своих детей. Все говорят, что они измотаны и устали от своих детей. Все безостановочно жалуются на то, что у них больше нет времени на себя и что они разорены и побеждены из-за своих детей. Но теперь, когда ты здесь и беременна, я хочу, чтобы это произошло. Я люблю тебя и не знаю, почему ты меня не слышишь.
Наконец мои слова, кажется, доходят до неё, и рот хорошенькой брюнетки захлопывается.