«Это не имеет никакого смысла вообще», — соображаю я медленно.
Затем я перевожу взгляд на лицо и на секунду вздыхаю с облегчением. Это просто старик, его лицо морщинистое и костлявое, как и руки, щёки впалые, а кожа жёлтая.
«Он вроде как похож на Мрачного Жнеца», — пьяно замечаю я.
Мне кажется, я подавляю смешок при этой мысли, но я слышу свой смех и понимаю, что это совсем не так.
— Ты что, Смерть? — спрашиваю я.
Чёрт, я слишком пьяна. Это было так грубо.
Я понимаю, что он по-прежнему крепко держится за моё предплечье, и пытаюсь стряхнуть его.
Ладно, чудак, теперь ты можешь отпустить меня.
Но он не делает этого.
Мой мозг начинает кричать на меня сейчас: «Тревога! Тревога!»
Проблема в том, что мой мозг пьян и, кажется, работает очень медленно.
Мужчина тянет меня по коридору к двери, удивительно сильный для старика, и только тогда я понимаю, что что-то действительно не так. Его походка не походит на стариковскую. Он слишком сильный, слишком непоколебимый.
— Ты знала, что мы придём за тобой, — говорит он.
Его голос слишком молод для пожилого человека, и на секунду я смотрю на него, нахмурив брови, пытаясь осознать разницу между его голосом и лицом.
На нём сценический грим.
— Кто? — глупо спрашиваю я, моё сердце бешено колотится, когда я оглядываюсь в сторону зала. Не слишком ли поздно пожалеть, что бросила телохранителей раньше?
— Смерть идёт за тобой, — шипит он, его дыхание затхлое.
Океееей, актёришка.
— Это немного мелодраматично, тебе не кажется? — задаю я вопрос, пытаясь упереться пятками в пол, когда он тянет меня, но алкоголь вывел меня из равновесия, а эти туфли — самый худший вид непрактичности. Если бы я могла просто снять одну из них, это было бы отличным оружием.
— Шлюха, — выдыхает он мне в лицо. — Распутница!
Глава 44
Макс
Избалованная соплячка.
Испорченная соплячка.
Испорченная, безумно горячая, сводящая-меня-с-ума, думающая-что-она-такая-чертовски-умная-и-собирающаяся-сама-себя-убить соплячка.
Я бормочу эти слова снова и снова себе под нос, проталкиваясь сквозь толпу прямо за другим телохранителем, который оттолкнул меня на выходе из VIP-зоны. Александра считала, что поступила очень умно, поставив между нами другого парня, а меня на достаточном расстоянии от себя по пути вниз по лестнице, чтобы убежать от меня, бросившись в толпу.
Я говорю себе, что она всего в нескольких ярдах впереди и, что сегодня здесь нет никаких признаков этого религиозного культа — да и с чего бы? Они же не собираются покровительствовать такому греховному заведению, как ночной клуб.
Кроме того, маршрут Александры был выбран в последнюю минуту и, как обычно, импульсивно. Это не так, как, если бы она обнародовала свои планы или местоположение во всех социальных сетях.
Риск того, что что-то произойдёт, невелик, и, кроме того, её поведение всегда притягивало людей, которые расстроены — особенно людей, которые ненавидят, что она живёт своей жизнью без раскаяния — и она прошла через жизнь до сих пор относительно невредимой.
Невредимой, за исключением тех случаев, когда её телохранитель, человек, который был самым близким с ней, называл её самыми ужасными именами и заставлял чувствовать себя ничтожеством.
Так что, в общем, не совсем невредимой.
Конечно, она не казалась слишком озабоченной этим вечером, когда пила и обливала шампанским какого-то голого придурка. Это чертовски ясно давало понять, что Альберт был не прав, и Александру ничуть не беспокоило, что наши отношения закончились.
Моё сердце бьётся быстрее, когда я направляюсь прямо в задний коридор, в то время, как Стоун направляется в ванную комнату на противоположной стороне задней стены. Чем дальше я пробираюсь сквозь толпу, тем сильнее что-то сжимается в моём животе, внезапная уверенность, что что-то не так. У меня нет причин быть уверенным в своих предчувствиях, кроме инстинкта.
Мой разум и тело находятся в состоянии повышенной готовности, все мои чувства внезапно обостряются, когда я врываюсь в коридор.
В этот момент я вижу Александру в конце коридора, борющуюся с мужчиной, который пытается оттащить её к выходу из клуба.
Я тут же бросаюсь бежать, вызывая в наушнике подкрепление и машину.
— Обезопасьте правый задний выход, — рявкаю я в наушник.
Выдернув мужчину из её объятий, я сильно ударяю его по лицу — один раз, потом ещё раз — и он рухнул на землю.
Мои руки на руках Александры, я говорю быстро: