Поцелуи, горячие и обжигающие спускались всё ниже. Руки действовали сами собой, а разум отключился, оставив нас наедине с собой. Я любила этого человека и хотела ему отдать всю себя.
— Я хочу тебя, Дел, но ты уверена, что тоже этого хочешь? Ты готова? — Маркус выжидающе на меня посмотрел. Мы оба резко вздыхали, словно после марафона, ловя губами кислород.
— Да, Маркус, я хочу этого не меньше тебя. Я люблю тебя и не хочу больше оттягивать этот момент.
Я притянула Маркуса к себе и поцеловала в губы. Руками забралась ему под свитер и стянула его. Мы раздевали друг друга, не прекращая целоваться. Мы сталкивались носами, стукались зубами, смеялись и казались совершенно сумасшедшими, но счастливыми.
Вскоре мы уже оба были обнажены. Несмотря на ночную прохладу, наша кожа была влажной от пота. Маркус ласкал мою грудь руками, покрывая поцелуями тело. Я обхватила его руками, прижимаясь к нему так, что между нами просто не осталось ни одного миллиметра.
Влюблённый взгляд Маркуса скользил по моему телу, заставляя меня чувствовать себя совершенной и прекрасной. Когда его твёрдая плоть оказалась между моих бёдер, неведомый трепет прошёлся по моему телу. В низу живота приятно заныло. Я была в предвкушении, и каждая минута промедления заставляла меня увлажниться всё сильнее.
Маркус коснулся губами моей шеи, прокладывая дорожку из поцелуев к ушку. После чего тихо шепнул:
— Ты уверена?
Я лишь кивнула не в силах сказать хотя бы слово. И он вошёл в меня. Мучительно медленно, растягивая меня изнутри. Когда его член столкнулся с преградой, я почувствовала боль и сильней прижалась к горячему телу Маркуса. Он помедлил какое-то время. Спустившись к моей груди, он сначала поцеловал один сосок, а потом опустился на другой, захватив его в рот и немного посасывая. Я вся вибрировала от переизбытка чувств. Моя спина выгнулась, и член Маркуса вошёл в меня на всю длину. Мои ногти вонзились в его спину, я закусила губу, чтобы не закричать от боли. Но вскоре это неприятное чувство покинуло меня, и на его смену пришла волна наслаждения. Медленно и плавно Маркус стал двигаться во мне, раскачиваясь, проникая всё глубже. Наше дыхание слилось воедино, губы в непрерывном поцелуе скользили в сексуальном танце. Руки ласкали и дарили наслаждение в самых неожиданных местах. Я приближалась к финишу. Маркус уже не сдерживаясь, вбивался в меня, снова и снова проникая в самую глубь и доводя меня до моего первого оргазма. И теперь уже не в звёздном небе, а в моей голове взрывался фейерверк. Из моего горла вырвался блаженный стон, а волны оргазма накатывали на меня снова и снова. Вслед за мной кончил и Маркус, вовремя успевший, выйти из меня. Я принимала противозачаточные, но до этого момента мы никогда не обсуждали защиту с Маркусом. Поэтому мне было приятно, что он не стал рисковать.
Отдышавшись и придя в себя, Маркус привлёк меня к себе и укрыл нас обоих пледом. Звёзды над нами молча перемигивались, единственные свидетели нашей любви. Слава богу, что Грэг уехал задолго до того, как нас накрыла эта неведомая волна страсти и захватила с головой. Иначе я бы умерла со стыда.
— Мне так повезло с тобой, Делия. Боже, какой же я счастливчик.
— Думаю, так говорит каждый парень после секса, — усмехнулась я. Пальцы Маркуса перебирали мои волосы, а глаза пристально смотрели на меня. Весь смех тут же удалился из меня.
— Нет, Делия. С тобой я действительно чувствую себя самым счастливым. Я словно сорвал огромный куш.
— Ещё неизвестно кому повезло больше, — я подмигнула ему и поцеловала лёгким поцелуем, — я люблю тебя.
— А я тебя.
Если бы тот момент я могла поставить на паузу, а затем проматывать и переживать снова и снова, то я бы так и сделала. Но как бы печально это не звучало, при рождении нам никто не даёт пульт управления нашей жизнью. И мы не можем вечно проживать один и тот же самый счастливый момент в своей жизни, и так же не можем перемотать самый ужасный. И нам приходится мириться с этой несправедливостью.
Глава 5
СЕЙЧАС
Я не знаю, сколько часов или дней тут сижу. Мне не спиться, всё, что я могу это дремать, дрейфовать где-то на грани сна и реальности. Руку я перебинтовала, но она до сих пор болит. Мне хочется есть и пить, но мой похититель видимо не собирается заходить сюда, пока я не усну. Но я продолжаю ждать его, ждать, когда он принесёт мне еду, и тогда я смогу напасть на него, сбежать и найти Маркуса. А время идёт и с каждой минутой мне становится тяжелей сопротивляться усталости. Я сижу на голом полу, чувствуя под собой холод каменных плит. Смотрю в фальшивое окно, которое показывает ярко-алое закатное небо. И в голове всплывают те закаты, что я видела в своей жизни. Но эта фальшивка не сравниться с ними.
— Незачем себя мучить, дорогая. Поспи, тебе нужно отдохнуть, — механический голос врывается в мой разум слишком неожиданно. Но это заставляет меня взбодриться. Я стараюсь не обращать внимания на ноющую головную боль и оглядываю своё пристанище. После моего выплеска энергии вокруг царит хаос. Как я не стараюсь я никак не могу понять, откуда он за мной наблюдает. И от этого мне снова хочется пробежать по комнате, переворачивая всё верх дном лишь бы найти камеры и отрубить их. Он наслаждается, наблюдая за мной, а мне это не нравится. Мне хочется сбить с него спесь. Обломать кайф, чтобы не казаться в его глазах жертвой.
— Не тебе решать, что мне нужно. То, что ты запер меня здесь, не даёт тебе никакого права командовать мной.
— Милая, ты зря так себя ведёшь. Я уже говорил, что ты здесь для своей же безопасности. Там каждый норовил тебя обидеть, унизить и опорочить. И мне надоело за этим наблюдать и бездействовать. Я совсем не хотел, чтобы эти снобы так вели себя по отношению к тебе. Эти фальшивые, напрочь прогнившие, люди не видели в тебе то, что видел я.
— И что же ты увидел?
— То, что ты самая прекрасная девушка, какую мне посчастливилось встретить и полюбить.
Его слова заставляют меня поёжиться. Я подтягиваю ноги к груди и сжимаюсь в комочек. В голове вспыхивают слова Зака. «Ты одна здесь настоящая. А все они фальшивки». Мурашки пробегают по телу, и я потираю внезапно озябшие руки. Нет, это не может быть он. Кто угодно, только не он, я не могла так ошибиться в нём. Я поднимаю голову, взглядом выискивая камеру, но мои попытки снова оказываются тщетными. И я наконец решаюсь спросить.
— Я тебя знаю?
Раздаётся механический треск, но мой похититель молчит. Сердце моё начинает биться сильней. Меня знобит, тело немеет от сидения на холодном полу. Кажется, его молчание длится вечность. Но потом я слышу простое и невозмутимое:
— Да.
— Тогда приди сюда и покажись мне, — прошу я, одновременно надеясь на то, что он придёт и, страшась этого момента.
— Нет, Делия, ты ещё не готова это принять, — возражает он, а после слышится глухой щелчок и комната погружается в тишину. Я чувствую себя измотанной и уставшей. У меня нет сил, даже подняться с пола. Глаза щиплет от слёз безысходности. Я склоняю голову на подтянутые к груди колени и мгновенно засыпаю. Я больше не могу сопротивляться, за что начинаю злиться на саму себя. Наверное, я никогда не покину своего заточения, и умру тут в одиночестве.
ТОГДА
Спустя несколько дней после того, как наши отношения с Маркусом перешли на новый уровень, я, как и обещала, снова появилась в особняке Беллов. Алистер отмечал свой юбилей, ему исполнялось пятьдесят, но выглядел он на тридцать, не больше. Празднование проходило не в самом доме, а на открытой лужайке за домом. Народа было немного, только родственники и деловые партнёры Алистера. Сам виновник торжества блуждал под руку с Моникой от гостя к гостю, вёл вежливые беседы, подшучивал, делал комплименты, сверкая своей белозубой улыбкой и одаривая каждого пришедшего, своим вниманием.
Мы с Маркусом стояли около небольшого столика с закусками. Мимо проплывали официанты, разнося напитки. Дамы в миниатюрных шляпках и коктейльных платьях вышагивали по изумрудному газону в компании мужчин гораздо моложе их, что выглядело немного нелепо. Когда к нам подошли родители Маркуса, я невольно стала поправлять своё платье пудрового оттенка. Мне казалось, что в уголках моих губ остались крошки от только что съеденной тарталетки с начинкой из морепродуктов. Маркус перехватил мои руки, нервно перебирающие бархатистую ткань платья, и улыбнулся, чем тут же помог мне успокоиться.